Драйв (ЛП) - Стюарт Кейт

По ее щекам потекли слезы. Она обняла меня в последний раз и прошептала прямо в ухо:

— Ты же знаешь, это не прощание.

— Знаю, — ответила я, хотя сердце уже скучало по ней. И хоть я понимала, что мы всегда будем близки, всё равно казалось, будто заканчивается время, когда мы были свободны вместе. Мы обе гнались за большими мечтами, которые уводили нас по разным дорогам.

— Горжусь тобой, — сказали мы одновременно дрожащими голосами и улыбнулись друг другу сквозь слезы.

Она выскользнула из объятий, поправила лямку рюкзака и, замешкавшись, бросила на меня прощальный взгляд через плечо.

— Иди уже, — отмахнулась я, мягко прогоняя ее жестом. — Не хочу реветь.

Но мы плакали обе, она помахала мне на прощание и скрылась из вида.

Я перевела взгляд обратно на барабанщика.

Сердце екнуло, когда в воздухе прозвучали первые ноты фортепиано, прорвались сквозь воздух и накрыли орущую толпу. Мой взгляд вернулся к человеку за ударной установкой — моему герою, моему любимому рассказчику, Дону Хэнли.

Дон начал петь, выплеснув в зал первые строки моей любимой песни Wasted Time.

Он пел о женщине с разбитым сердцем, которая пытается снова найти опору под ногами, о женщине, перебирающей обломки своей истории любви и пытающейся понять, в какой момент всё пошло не так.

Вот, уж ирония.

Именно музыка всегда напоминала мне, где я уже побывала и куда иду дальше. От боли, которую несли эти строки, внутри всё переворачивалось, и тут облегчение приняло форму чертовски красивого мужчины, появившегося на противоположной стороне сцены. Он отчаянно кого-то искал. Меня.

Я стояла и ждала, к глазам подступали новые слезы — те самые, которых, как я клялась себе, у меня уже не осталось.

Его поиски прекратились, когда он наконец увидел меня. Его глубокий синий взгляд поймал мой. Я увидела, как он заметно выдохнул, будто наконец расслабился, и на минуту мир снова встал на свое место.

Я ждала, что он преодолеет расстояние между нами, подойдет ко мне. Вместо этого он прислонился к краю сцены, засунул руки в карманы своего пиджака и не отводил от меня глаз. Сколько бы воды ни утекло под нашим мостом, этот мужчина исполнил для меня столько моих мечтаний, сколько только мог, даже после того, как я сама разрушила нас своим эгоистичным сердцем. В конце концов он подарил мне самый драгоценный подарок, какой только мог.

Нейт подарил мне музыку.

В тот миг я позволила своей любви выплеснуться наружу, а слезам — течь свободно, пока хриплый голос Дона говорил с ним больше, чем я могла бы когда-либо. Потому что наша любовь была настоящей. В ней была правда. И я никогда не стану воспринимать то, что было между нами, как должное.

Я подняла свою спортивную сумку с пола и перекинула ее через плечо под последние аккорды нашей песни — на той самой сцене, где наша история подошла к концу. Я бросила на него последний взгляд, впечатывая в память каждую черту его облика, и прижала ладонь к сердцу.

Я люблю тебя, Нейт Батлер. Спасибо за то, что любил меня.

Я судорожно отстегнула ремень безопасности, увидев, как мой муж стоит в конце подъездной дорожки и ждет… меня. Руки в карманах, взгляд ищет мой. Слезы затуманили зрение, я всхлипывала, едва справляясь с рыданиями от переполняющей благодарности. Потому что как бы далеко я от него ни уходила, он всё равно ждал.

Быстро переключив машину на паркинг, я выпрыгнула из машины под стук бешено колотящегося сердца, которое уже слышало, как его душа через расстояние тянулась к моей. Сквозь свет фар и капли дождя, щекочущие кожу, я рванулась к нему и бросилась в его раскрытые объятия.

— Господи. Как же я люблю тебя, — выдохнула я сквозь слезы, а он прижал меня к себе так крепко, словно хотел впитать в себя, и между нами разлилось ощутимое, почти осязаемое облегчение. Я рыдала у него в руках. Мое сердце — дома, вся моя жизнь — в этих объятиях. Я была в безопасности — ровно так, как он обещал мне много лет назад.

— Эй, — тихо сказал он, прижимая меня к себе так, будто я была единственным источником его жизненной силы. — Эй, эй, детка, что случилось?

В ответ я впилась в его губы горячим, лихорадочным поцелуем как раз в тот момент, когда дождь по-настоящему обрушился на нас. Я чувствовала вкус его губ, впитывала его дыхание, его запах, а его тепло заполняло меня до предела и переливалось через край.

— Я скучала по тебе, — прошептала я, осыпая поцелуями его лицо, линию челюсти, мягкие губы.

— Стелла, что случилось?

Я отстранилась и ответила понимающей улыбкой.

— Мы. Мы случились, Рид. И я так, черт возьми, счастлива, что тогда попросила тебя поцеловать меня.

Он вцепился в мои волосы властной, почти болезненной хваткой, а его прекрасные зеленые глаза метались по моему лицу.

— Обещаю, тебе больше никогда не придется об этом просить, миссис Краун.

Он прижался ко мне требовательными, голодными губами, его язык мягко скользнул внутрь, и в следующую секунду наши огни соприкоснулись — мы вспыхнули жарко, ярко, почти синим пламенем, так высоко, что это, казалось, могли заметить даже звезды.

Когда он отстранился, я увидела наше прошлое так же ясно, как когда-то видела наше будущее в тот момент, когда мы снова врезались друг в друга в настоящем.

Музыка привела меня обратно к нему, скрепила нас, и я буду следовать за ней всегда. Он был моей песней, моей душой, всем моим миром, а его любовь толкала меня вперед — к той женщине, которой я хотела стать. И эта женщина сгорит дотла вместе с мужчиной, который был создан для того, чтобы согревать ее своим теплом.

Он бережно стер слезы с моих щек, пока я всматривалась в его лицо.

— Как ты узнал, что я уже почти дома?

— Так же, как всегда знаю, когда ты рядом, — сказал он и властно завладел моим ртом, целуя так глубоко, что у меня перехватило дыхание. Он отстранился только после долгого, затянувшегося поцелуя. — Я почувствовал. — Он пристально посмотрел на меня. — Ты точно в порядке?

— Лучше не бывает. Никогда не чувствовала себя так хорошо, — выдохнула я, впиваясь пальцами в его скулы, жаждая большего. Даже тогда, когда между нами оставались какие-то жалкие пару сантиметров, когда мы стояли, вплотную прижавшись друг к другу, мне всё равно его было мало.

— Добро пожаловать домой, — тепло прошептал он, будто вовсе не замечая дождя. А потом наклонил голову и набросился на меня, целуя, как голодный мужчина, которому надоело ждать, забирая меня обратно своим сердцем, пока замок на моем собственном сердце не защелкнулся еще крепче, надежно запирая внутри нас двоих.

Когда он наконец отстранился, у меня осталась только одна просьба.

— Забери меня внутрь и трахни до беспамятства, мистер Рок-звезда.

— С огромным удовольствием, Граната.

Эпилог

Pink

Who Knew

Два года назад

Я согласилась на ту работу.

В тот день я оставила Нейта в той кондитерской, выдохнув сквозь слезы «Прости», перед тем как незаметно сунуть кольцо — которое не снимала с тех пор, как мы расстались, — в карман его пиджака. Через несколько месяцев после моего ухода из Speak по почте пришел возвращенный мной пресс-пропуск, билеты на Austin City Limits и записка от Нейта, в которой он написал, что я это заслужила. Это был его неожиданный подарок, как и его нежданное появление на том концерте. Безмолвная любовь в его глазах, светившаяся через всё пространство сцены, говорила мне, что мы в порядке, что мы всегда будем в порядке, и что наша история значила для него столько же, сколько для меня. Потому что, несмотря на то, как всё закончилось, между нами навсегда останется любовь. Всегда.