В верховьях «русской Амазонки»: Хроники орнитологической экспедиции - Евгений Александрович Коблик
Иностранное название хобби всех, конечно, смущало, но из предлагавшихся альтернатив типа птичинг (и птичер), птицезорство (и птицезор), орнитист, спортивный орнитолог более-менее в ходу осталось лишь сокращенное бёрдинг (и бёрдер). Адекватного русского эквивалента так и не придумалось. Сейчас я уже к нему привык, скорее, раздражают принятые у бёрдеров заморские термины «лайф-лист» (личный список птиц) и «лайфер» (впервые встреченный вид).
Почему-то Костя очень неодобрительно относился (и продолжает относиться) к классическому бёрдингу с ведением индивидуальных списков, априори полагая, что это лишь механическое проставление крестиков или галочек напротив названий мельком увиденных или сфотографированных птиц и заносчивое мерение крутостью лайф-листов с такими же чудаками. Он искренне верит, что, если бы орнитологи-любители, с их возможностями и оснащением (порой намного превосходящими возможности профессионалов), не занимались подобной ерундой, а кропотливо подмечали в природе более важные, серьезные вещи – было бы куда полезнее!
На самом деле бёрдвотчеры очень разные. От заточенных на призы в состязаниях «спортсменов» и коллекционеров фотографий пернатой экзотики из дальних путешествий до вдумчивых тонких наблюдателей, нередко знающих облик и повадки разнообразных птиц куда лучше узких специалистов по отдельным систематическим группам и отдельным направлениям орнитологии. И готовых делиться сокровенными знаниями – был бы спрос!
В лагерь Юра и я вернулись настоящими победителями – отыскали важный объект для съемок. Честно говоря, зимний помет дикуши Николай показывал нам еще рядом с первым лагерем, но без большого опыта его легко было спутать с пометом рябчика или глухарки. Подробное обследование окрестных еловых перелесков показало, что самцов дикуши как минимум трое. Надо было только научиться засекать их индивидуальные участки по негромким звукам, раздававшимся примерно с рассвета до восьми утра. Щелчки оказались различимы лучше завываний, с некоторых точек было слышно сразу двух «щелкунов».
Остальную часть дня дикуши молча и скрытно кормились хвоей, почками и прошлогодними ягодами. Мы засекали птиц – в основном когда они неожиданно и шумно взлетали почти из-под ног или снимались с еловой лапы. В полете их крылья издавали характерный свистящий гул. В более лесистой местности за рекой дикуша вообще оказалась почти обычна – наверное, там ее было не меньше, чем глухаря. Наперекор расхожим представлениям дикуши населяли не самые дремучие и монотонные ельники, а немного разреженные, с примесью лиственницы, по краям марей.
Несколько дней Юра с Костей потратили на съемки токовых демонстраций, предпочитая дальнего, самого матерого самца с наиболее пышным воротником. Вечерами все воодушевленно отсматривали полученный видеоматериал на дисплее камеры, хотя обычно старались этого не делать, экономя бензин для зарядки аккумуляторов.
У нанайцев, орочей, удэгейцев и других таежных народов Приамурья и Уссурийского края эта непугливая птица считалась чем-то вроде неприкосновенного запаса на черный день. Только заболевшим, обессилевшим, попавшим в крайние жизненные ситуации позволялось добывать такую легкодоступную дичь. Прочим «сондо» – табу!
И действительно, в полном противоречии с названием дикуши оказались очень доверчивы. Я бы сказал – скорее «тормознуты». Ближний самец, которого мы назвали Кешей, даже давал себя погладить, если не делать резких движений. Закончив токовать поздним утром, он раз за разом обходил свой участок в мелком ельнике по периметру, против часовой стрелки, протоптав в грязном весеннем снегу заметную белую тропинку, напоминающую неправильный удлиненный овал. У маленького ручейка притормаживал, пил воду, глотал камешки, помогающие тетеревиным птицам перетирать грубый корм в желудке. Крыльями Кеша старался не пользоваться и через толстые поваленные стволы, встречающиеся на его пути, не перепархивал, а перелезал, порой с немалым трудом.
Как-то раз Костя перегородил Кешину тропу ногой в сапоге. Почти не замедляя своего неторопливого, но целенаправленного бега, Кеша уткнулся головой в сапог и несколько раз попытался протаранить его лбом. Затем, немного помешкав, принялся взбираться по гладкой резине. Мохнатые лапки скользили, приходилось помогать себе крыльями и клювом, но воля Кеши к победе оставалась несгибаемой! О том, что можно свернуть с проторенного пути и просто обогнуть неожиданную преграду, Кеша не догадывался. Сидящий на запорошенной снегом кочке Костя кусал губы, норовившие расплыться в улыбке. Юра за камерой и я за его спиной давились, еле сдерживая смех. Наконец, преодолев препятствие с пятой или шестой попытки, Кеша побежал дальше.
Когда мы слишком уж его доставали, Кеша нехотя взлетал на ближайшую елочку. Если потихоньку приближались – уходил от возмутителя спокойствия по колючей лапе до ствола, неуклюже огибал его, а потом так же неспешно спускался по противоположной ветке, увеличивая дистанцию до преследователя. Если же снова зайти на его сторону, обойдя дерево по дуге, – действия Кеши в точности повторялись. Верность стереотипам поведения просто потрясала! Когда Кешу на елке оставляли в покое, он расслаблялся и никуда не хотел двигаться. Сорвав еловую веточку со светло-зелеными концевыми побегами, можно было поднести ее к самому Кешиному клюву, и он начинал рассеянно клевать свежую мягкую хвою, поглядывая на человека слегка затуманенным взором. Иногда, сидя на дереве, Кеша издавал тихое урчание, почти мурлыканье.
Удивительная флегматичность и малоподвижность дикуш оборачивается вполне спасительной стратегией в суровой здешней тайге. Не паникуй, замри, затаись при близкой опасности, свято надейся на маскирующий наряд – и все будет в порядке! Сколько раз каждый из нас сталкивался со «слабонервными» пернатыми, демаскирующими себя и свое потомство истеричным поведением и криками! Но не всех хищников так можно отвлечь или отпугнуть. Каждый раз приходит мысль: выдержку бы вам покрепче – и беду пронесет, никто ничего не заметит!
Я думаю, много молчаливых замерших дикуш мы пропускали на своих учетах, проходя буквально в двух шагах. Между прочим, самки нам встречались вообще единично – видимо, настолько хорош их камуфляж и скрытно поведение. Однажды, близко выпугнув курочку дикуши, мы битый час потратили на поиски ее весьма вероятного гнезда. Самка, похожая на уменьшенную копию тетерки, не выказывала особого беспокойства и не улетала, меряя шагами заросший мхом полуповаленный ствол пихты неподалеку. Пришлось нам признать свое фиаско.
Хорошо иллюстрирующая ситуацию со скрытностью дикуши поучительная история случилась у меня с гнездом каменной глухарки в центре огромной мари на северном берегу реки. Я засек место издалека по загодя вылетевшей птице и с третьего захода нашел гнездо на моховой кочке. Раздвинув кустики болотного мирта, увидел
