История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Гаврииловна Печатнова

«ненасытном корыстолюбии» спартанских гармостов. В этом смысле показателен судебный процесс над Фораком, гармостом Самоса, обвиненном в присвоении денег (Plut. Lys. 19). Как правило, обвинения в коррупции и прочих злоупотреблениях, вменяемых, согласно преданию, спартанским гармостам, носят за редким исключением слишком общий характер. Но и те немногие факты, которыми мы располагаем, целиком подтверждают общее резко отрицательное впечатление от спартанского господства, отмеченное древней традицией. Самый яркий пример тому — Клеарх.

Уже во время первого своего пребывания в Византии в 409/8 г. Клеарх вызвал большое недовольство, по крайней мере, у части граждан, которые «ненавидя тяжесть его господства… предали город Алкивиаду» (Diod. XIII, 66, 5). Позднее, в 403 г., он повел себя как классический тиран, устроив в городе настоящий террор с массовыми убийствами, изгнаниями и конфискацией имущества (Diod. XIV, 12, 2–9). По-видимому, поведение Клеарха во многом способствовало складыванию у греков традиционного образа спартанского гармоста-тирана[901]. Клеарх даже среди прочих гармостов прославился исключительной жестокостью. Недаром поведение Клеарха вызвало недовольство в Спарте и привело в конце концов к отстранению его от должности.

Но в целом насильственные действия спартанских гармостов не вызывали никаких нареканий на родине и считались скорее нормой, чем исключением из правил[902]. Образец такого рода поведения показал своим подчиненным сам Лисандр. По словам Плутарха, «он действовал одинаково и во вражеских, и в союзнических городах… Лично присутствуя при многих казнях, изгоняя врагов своих друзей, он дал эллинам образчик лакедемонского правления, судя по которому добра от Спарты ждать было нечего» (Lys. 13). Гармосты вместе с их гарнизонами нанесли большой ущерб реноме Спарты, так как на их счету была целая серия насильственных действий. Они обращались с членами своей державы как с собственными илотами, абсолютно не умея использовать какие-либо другие методы общения, кроме насильственных. Даже Лисандр, не отличающийся мягкостью нрава, иногда осуждал дикое, с точки зрения греков, поведение спартанских гармостов. Так, согласно преданию, он якобы сказал гармосту Каллибию, оскорбившему известного афинского атлета Автолика, что тот не умеет управлять свободными людьми (Plut. Lys. 15).

Отставка Лисандра в 403 г., по-видимому, никак не повлияла на дальнейшую судьбу гармостов. Скорее всего, были отстранены от власти только его ближайшие друзья и соратники. Что касается института гармостов, то он просуществовал еще 30 лет, вплоть до битвы при Левктрах (Xen. Hell. VI, 3, 18; Paus. IX, 6, 4)[903], и высшей точки своего развития достиг в 90-е гг. IV в., став той базой, на основе которой Спарта строила свои отношения с новыми союзниками.

Институт гармостов, пережив кризис в начале 90-х гг., когда вместе с уничтожением декархий, очевидно, были отозваны и многие гармосты, вероятно, в полном объеме был восстановлен Агесилаем в 396–395 гг.[904] Отозванный в Грецию в 394 г., Агесилай оставил в Малой Азии для защиты греческих городов большой гарнизон во главе с гармостом Евксеном (Xen. Hell. IV, 2, 5). Но последующие военные неудачи привели к тому, что после 394 г. Спарта фактически утрачивает контроль над малоазийским побережьем, а вскоре и над островами. В 394 г. после победы при Книде Фарнабаз и Конон поплыли вокруг Эгеиды, прогоняя спартанских гармостов и давая городам заверения, что в их цитаделях не будет больше гарнизонов и что их автономия будет восстановлена в полном объеме (Xen. Hell. IV, 8, 1). Таким образом, Спарта уже после 394 г. фактически потеряла большую часть своей империи, расположенной в Эгеиде (Diod. XIV, 84, 3–4; Paus. VI, 3, 16). В 390 и 389 гг. Фрасибул освобождает от спартанских гарнизонов Лесбос, Ификрат — Абидос, Хабрий — Эгину (Xen. Hell. IV, 8, 29, 39; V, 1, 1–9). В 387 г. по Анталкидову миру Спарта отзывает своих гармостов из Малой Азии, но оставляет их, несмотря на свои обещания, во многих других греческих городах (Polyb. IV, 27, 5). В 383 г. после взятия спартанцами Кадмеи гармосты снова появляются в Фивах (Diod. XV, 20, 2–3), а немного позже — в Платеях и Феспиях (Xen. Hell. V, 4, 15; Isocr. XIV, 13). В 374 г. Спарта в очередной раз пообещала в договоре, заключенном с Афинами, убрать все свои гарнизоны (Diod. XV, 38), но окончательно гармосты вместе с гарнизонами исчезли только после битвы при Левктрах (Xen. Hell. VI, 3, 18; Paus. VIII, 52, 4; IX, 6, 4).

Уже из этого краткого перечня событий, связанных с гармостами, видно, что самым благоприятным периодом для института гармостов было десятилетие с 401 по 390 г. Именно в этот временной промежуток зафиксировано рекордное число гармостов — восемнадцать (Александр, Аристарх, Деркилид, Дифридат, Дракон из Пеллены, Евксен, Гериппид, Клеандр, Киниск, Лисандр, Лисипп, Милон, Никандр, Панкал, Филопид, Праксит, Феримах, Фиброн)[905], причем по крайней мере двенадцать из них названы спартиатами (Аристарх, Деркилид, Дифридат, Евксен, Гериппид, Клеандр, Киниск, Лисандр, Лисипп, Праксит, Феримах, Фиброн)[906]. Судя по дальнейшей карьере тех, кто этот пост занимал, должность гармоста рассматривалась как важная ступень на пути к высшим военным и гражданским магистратурам. Непосредственно после службы в качестве гармоста эфором стал Дифридат (Plut. Ages. 17), а также, возможно, Леонт (Thuc. V, 44–46; Xen. Hell. II, 3, 10). Среди бывших гармостов встречаются навархи — Пантоид (Diod. XIV, 12, 4–7; Plut. Pelop. 15) и Гериппид (Xen. Hell. IV, 8, 11; Plut. Pelop. 12–13), а также другие крупные военачальники и высшие флотские офицеры — Деркилид (Thuc. VIII, 61–62; Xen. Hell. III, 1, 8–2, 20; Diod. XIV, 38–39), Фиброн (Xen. Hell. III,1, 4–8; IV, 8, 17–19; Diod. XIV, 36–38, 99), Гиппократ (Thuc. VIII, 35, 99, 107; Xen. Hell. I, 1, 23; 3, 5–7; Diod. XIII, 66, 2), Анаксибий (Xen. Hell. IV, 8, 32–39; Diod. XIV,30, 4), Клеандр (Xen. Anab. VI, 4, 18; 6, 6–37; VII, 2, 5–6). Среди гармостов был и один член царствующего дома Еврипонтидов — Киниск (Xen. Anab. VII, 1, 13).

Никаких следов присутствия неспартиатов в их среде не зафиксировано. Создается впечатление, что спартанскими гармостами становились только представители высшего офицерства. И это вполне понятно. То, что спартанское правительство могло терпеть в годы Пелопоннесской войны, когда экстремальные условия военного времени порождали и нетрадиционные решения, и нетрадиционный тип военачальника, стало совершенно недопустимым после ее окончания. Не случайно уже в 403 г. сошел с политической арены Лисандр, а вместе с ним, вероятно, и все его друзья. Если есть хоть доля истины в предании о гармостах-илотах, то такие случаи могли иметь место только при Лисандре. В дальнейшем, особенно после заговора Кинадона, спартанские власти должны были самым тщательным образом следить за социальным составом своего офицерского корпуса, куда,