Надвигающийся кризис: Америка перед Гражданской войной, 1848-1861 - Дэвид Поттер

что Скотт болен в Нью-Йорке, где он устроил свою штаб-квартиру после ссоры с предыдущим военным министром Джефферсоном Дэвисом. Воспользовавшись задержкой, южные члены кабинета поспешно составили «джентльменское соглашение» и заручились его поддержкой губернатора Южной Каролины. Если Андерсону не будут присланы подкрепления, то не будет предпринято никаких усилий по его вытеснению из форта Моултри. С большим облегчением Бьюкенен согласился, надеясь выиграть время для продвижения компромиссного движения. 8 декабря делегация конгрессменов Южной Каролины попыталась подтвердить соглашение. Они попросили президента дать четкое обещание не укреплять Андерсона. Бьюкенен ответил на это характерным для него двойным, в котором он избегал буквального обещания, создавая при этом впечатление, что он взял на себя обязательства.[1024]

Тем временем Андерсон запрашивал конкретные инструкции в связи с ожидаемым нападением на его крайне уязвимую позицию. В Вашингтоне решили, что он не должен предпринимать никаких провокационных действий, но в случае необходимости будет энергично защищаться. Флойд отправил майора Дона Карлоса Бьюэлла из канцелярии генерал-адъютанта лично передать эти приказы и проинспектировать положение Андерсона. Прибыв в форт Моултри, Бьюэлл вскоре согласился с Андерсоном, что оборонять его будет трудно. Очевидно, выходя за рамки своих полномочий, он написал инструкции, которые фактически разрешали Андерсону перевести свои войска в форт Самтер для большей безопасности, если у него есть «ощутимые доказательства намерения приступить к враждебным действиям».[1025] Копия этого меморандума, датированного 11 декабря, прошла через руки Флойда в архив Военного министерства, была им одобрена, но, возможно, не очень внимательно прочитана.

12 декабря генерал Скотт прибыл в Вашингтон и присоединил свой голос к тем, кто призывал к усилению Андерсона. Именно в этот момент Касс подал в отставку, жалуясь на слабость администрации. Но давление в пользу эвакуации также усиливалось как в Чарльстоне, так и в Вашингтоне, когда съезд Южной Каролины собрался для своей судьбоносной цели. 20 декабря по телеграфным проводам разнеслась новость — ордонанс об отделении был одобрен без разногласий. Вскоре три комиссара от нового «независимого государства» поспешили на север, чтобы посоветоваться с Бьюкененом по поводу расположения чарльстонских фортов. Теперь ситуация изменилась. Джентльменское соглашение, вероятно, больше не было жизнеспособным. Слухи в Чарльстоне убедили Андерсона, что нападения на форт Самтер и форт Моултри неминуемы. Очевидно, ему нужны были новые инструкции, и они пришли 23 декабря, подписанные Флойдом, но написанные Блэком, теперь уже государственным секретарем. Андерсон должен «проявлять разумную военную осмотрительность», защищаться в случае нападения, но не приносить «бесполезных жертв». Если вражеские силы окажутся слишком сильны, он должен добиться наилучших условий для сдачи своего командования. Ключевыми словами здесь были «военное усмотрение». Ничто в этой депеше не противоречило инструкциям Бьюэлла от 11 декабря.[1026]

Как профессиональному военному Андерсону было не по нутру сдавать недавно вверенный ему пост, а как южанину ему не хотелось ускорять военные действия между Южной Каролиной и США. Однако сама слабость форта Моултри располагала к атаке, которой он должен был противостоять. Его просьба о выделении дополнительных войск была отклонена, но оставалась возможность переместиться на более защищенную позицию. На острове у входа в гавань стоял форт Самтер, его укрепления уже почти достроены, но все ещё практически безлюдны — вакуум власти в самом центре междоусобной бури. То, что последовало за этим, несомненно, было проявлением «здравого военного благоразумия». В ночь на 26 декабря Андерсон подорвал орудия Моултри и с большим мастерством перевел все своё командование на Самтер.[1027] Жители Чарльстона, проснувшись от звуков горького открытия, были громко возмущены. Андерсон отверг грубое требование вернуться в форт Моултри, который вместе с другой федеральной собственностью был захвачен войсками Южной Каролины. В Чарльстоне звезды и полосы теперь развевались только над фортом Самтер.[1028]

Маневр Андерсона, возможно, стал самым важным решением одного человека за всю зиму сецессии. В то время как политические лидеры страны ораторствовали, проводили переговоры и разногласия, этот армейский офицер среднего звена одним быстрым движением определил место и характер финальной конфронтации между Севером и Югом. Рёв аплодисментов за проявленную им инициативу эхом прокатился по свободным штатам. Однако смелые и, казалось бы, агрессивные действия Андерсона на самом деле были консервативной попыткой разъединиться. К форту Самтер его в первую очередь влекла не столько вера в то, что он сможет отразить нападение, сколько надежда на то, что его очевидная мощь может вообще сдержать атаку. Будучи южанином, испытывавшим смешанные чувства по поводу кризиса отделения, он прежде всего хотел избежать начала войны и поэтому предпочитал, чтобы день расплаты был отложен. В этом отношении майор не слишком отличался от своего рукоплещущего главнокомандующего. На самом деле Андерсон, скорее всего, сбил Бьюкенена с толку.

Если бы он остался в более уязвимом форте Моултри, давление на него, вероятно, стало бы невыносимым задолго до 4 марта, и тогда Бьюкенену, а не Линкольну, пришлось бы делать окончательный выбор между отступлением и сражением.

Кроме того, пока Моултри оставался в центре внимания, было бы легче выбрать отступление, возможно, после слабых жестов сопротивления. Или, даже если бы серьёзные боевые действия и произошли, они все равно были бы иного рода, чем официальное, почти ритуальное нападение на Самтер, предпринятое три с половиной месяца спустя не одним мятежным штатом, а скорее гордой новой конфедерацией. Моултри в декабре не имел ничего похожего на то символическое значение, которое Самтер приобрел к апрелю. День ото дня эмоциональные вложения росли, а престиж, поставленный на карту, становился огромным, пока войска Андерсона и чарльстонцы смотрели друг на друга через небольшой участок воды. В итоге форт Самтер стал высшим символом конфликта между государственным и национальным суверенитетом. Андерсону удалось отсрочить день расплаты в гавани Чарльстона, но ценой усиления его последствий. Маневр, отсрочивший войну, мог в то же время сделать её в конечном итоге более неизбежной.

Новости из Чарльстона вызвали тревогу в Белом доме. Южные сенаторы во главе с Джефферсоном Дэвисом, как шершни, слетались к Бьюкенену, обвиняя его в нарушении торжественных обещаний и настаивая на том, что Андерсону необходимо отдать приказ вернуться в форт Моултри. Томпсон присоединился к их хору, а Флойд разразился негодованием в последней демонстрации бравады, но Блэк, Стэнтон и Холт горячо приветствовали переезд в форт Самтер. Несчастный президент, хотя и горячо желал, чтобы Андерсон остался на месте, все же пришёл к выводу, что никакого неповиновения приказам не было, и отказался принимать поспешные меры.[1029]

В этот момент, 28 декабря, на переговоры с Бьюкененом прибыли три комиссара из Южной Каролины, которые быстро перестарались, выдвинув императивное требование о немедленной эвакуации всех войск из Чарльстона.[1030] Если бы они