Наследники или ренегаты. Государство и право «оттепели» 1953-1964 - Павел Владимирович Крашенинников

30 октября 1909 г. «Совет присяжных поверенных округа Санкт-Петербургской судебной палаты удовлетворил прошение Екатерины Абрамовны и принял ее в число помощников присяжных поверенных»[147]. Немыслимое и удивительное для Российской империи дело – женщина-адвокат.

Тем не менее Флейшиц допустили в процесс, который ознаменовался скандалом и обнажил не только правовые проблемы, но и проблемы положения женщин в Российской империи. Министр юстиции И. Г. Щегловитов обратился в Сенат с запросом о возможности женщине быть адвокатом. Сенат ответил, что нет, не может. Флейшиц исключили из числа помощников присяжных поверенных[148].

Данный судебный процесс и возникший эксцесс широко обсуждались в печати, юридических и политических кругах. Даже был подготовлен невероятный для того времени законопроект «О допущении лиц женского пола в число присяжных и частных поверенных», который был внесен в Государственную думу III созыва 16 ноября 1909 г., рассмотрен лишь 16 марта 1912 г. и принят (!). Однако 23 января 1913 г. отклонен Государственным советом Российской империи.

При обсуждении законопроекта в Госсовете в ответ на высказанные суждения о неспособности женщин выступать в качестве присяжных поверенных и о стеснении мужчин присутствием дам-адвокатов в суде член Госсовета Анатолий Федорович Кони заявил: «Я думаю, что женщина-адвокат внесет действительно некоторое повышение нравов в адвокатуру». При подсчете голосов оказалось, что из 150 человек, присутствовавших на VIII сессии Госсовета, за одобрение законопроекта высказались записками 66 человек, за отклонение – 84[149].

Екатерина Абрамовна, пройдя все эти невероятные приключения, неожиданно для себя стала знаменитостью и продолжила заниматься правом, но не как адвокат, а как ученый и правозащитник.

Первые научные работы Флейшиц публиковались с 1910 по 1917 г. в журнале «Право». Обращают на себя внимание статьи «О женской адвокатуре» (1910), «Новые течения во французском семейном праве» (1912), «Госпитальное завещание» (1915). В постижении правовой науки ей помогают Иосиф Алексеевич Покровский, Лев Иосифович Петражицкий, Давид Давидович Гримм и другие отечественные светила юриспруденции, известные не только в России, но и за рубежом.

В начале 1917 г. Флейшиц выдержала экзамен на звание магистра гражданского права на юридическом факультете Петроградского университета. В мае того же года стала приват-доцентом этого университета, преподавала гражданское право и процесс.

Казалось бы, наступил новый этап жизни и деятельности, который предоставит хорошие возможности и перспективы. Однако пожар революции исковеркал миллионы судеб, окрашивая в красные и черные тона действительность, прошлое, а также ближайшее и далекое будущее. Право оказалось ненужным, юристы – лишними, юридические факультеты были ликвидированы по всей стране.

Екатерине Абрамовне в 1920-е гг. пришлось буквально выживать – она совмещала преподавание с работой юрисконсультом. Ученик Флейшиц Александр Львович Маковский указывает, что с конца 1920-х гг. и до эвакуации в 1942 г. «она читала общие курсы гражданского, торгового, хозяйственного права с кафедр ведущих вузов страны: Ленинградского и Московского университетов, Института внешней торговли, Политехнического и Финансово-экономического институтов в Ленинграде, Экономического института в Москве, читала лекции в Ленинградском кооперативном институте, на экономическом отделении Военно-хозяйственной академии РККА. А еще были многие годы преподавания в Лесотехнической академии в Ленинграде и несколько лет работы в Университете дружбы народов в Москве»[150].

В 1937 г. Флейшиц была присвоена степень кандидата юридических наук, а через три года – в 1940 г. – она защитила докторскую диссертацию по теме: «Личные права в гражданском праве Союза ССР и капиталистических стран». В 1941 г. вышла ее книга с аналогичным названием.

В значительной степени в работе содержалось историко-юридическое основание печальной истории, рассказанной в свое время Марксом и Энгельсом и продолженной Лениным и Сталиным, о том, как коварная буржуазия предала мечту пролетариата о всеобщем равенстве прав, в том числе и имущественных[151]. Наоборот, было сделано все, чтобы охранить новых собственников (буржуазию) от идеи имущественного равенства так же надежно, как феодальный режим охранял старых феодальных собственников. Естественно-правовой подход потерпел крах и был заменен позитивизмом[152].

Никакое развитие личности, никакие гарантии личности, утверждала автор, подкрепляя свою мысль ссылкой на Ленина, невозможны там, где «лозунг свободы и равенства… есть ложь и лицемерие буржуазного общества, которое формальным признанием свободы и равенства прикрывает фактические, экономические несвободу и неравенство для рабочих, для всех трудящихся и эксплуатируемых капиталом, то есть для громадного большинства населения во всех капиталистических странах»[153]. И еще цитата из книги: «Только социалистическое общество обеспечивает не только личную свободу человека, оно обеспечивает и развитие всех сил и способностей человека, представляет „единственно прочную гарантию охраны интересов личности”»[154].

В своей критике «буржуазных прав человека» Екатерина Абрамовна несколько перегибает палку. По одной из версий, именно это стало причиной присвоения описываемой книге грифа «ДСП» (для служебного пользования) – шла война и обижать союзников не хотели[155]. Ну а как еще можно было защитить диссертацию по личным правам во время массового террора, развернутого режимом против своих граждан?!

Тема защиты прав человека стала особенно болезненной для Советской власти: с одной стороны, принята самая демократичная Конституция 1936 г., с другой – пропаганда всячески внушала гражданам мысль, что эта тема придумана империалистами, дабы ущемить первое в мире государство рабочих, а на самом деле «права эти и стали не чем иным, как своеобразным привеском к системе имущественных прав буржуазного гражданского права, служащим вместе с ними единой цели всего буржуазного гражданского права – укреплению буржуазной собственности и капиталистической эксплуатации»[156]. И вообще, идея личных прав в буржуазном гражданском праве вытекает из понятия недобросовестной конкуренции[157], которая в любом виде при социализме запрещена, у нас есть только социалистическое соревнование.

Впрочем, тема защиты прав человека волновала после войны только малочисленную, но весьма голосистую горстку диссидентов-правозащитников, которых компетентные органы называли агентами влияния империализма. «Массы» были обеспокоены прежде всего правом свободы потребления, а здесь противостоять империалистам Советской власти было трудно.

В то же время, иллюстрируя высказывания Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина о вреде буржуазной идеи прав человека многочисленными выдержками из работ европейских правоведов, Екатерина Абрамовна наглядно демонстрировала правовой подход к этой проблеме.

Так, например, изящно отталкиваясь от речи товарища Жданова на XVIII съезде ВКП (б) о пагубности клеветы на честных работников под флагом «бдительности»[158], Екатерина Абрамовна раскладывает все по