Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов
Это больше касалoсь неквалифицированных рабочих, чем настоящих мастеров. Рядом с ними неконтролируемая толпа нищих и бродяг способствовала приданию городам жизненного тонуса. Оба использовали цирки Александрии и Антиохии, и прежде всего ипподром Константинополя, чтобы высвободить свою энергию и потребности. Эта толпа представляла угрозу власти, особенно в периоды нехватки поставок, как бы способствуя мятежу.
Это было продемонстрировано в 532 году, когда восстание под названием Ника поставило под угрозу трон Юстиниана. Если византийские города представляли собой потенциал для экономической энергии и административной организации, а также социальную угрозу, со своей стороны сельский мир был предоставлен своей собственной судьбе. Это вылилось в эмиграцию в города и усиление налогообложения крестьян.
Это начало оказывать те же эффекты, что и в III веке в западной части древней Римской империи, то есть потеря способности поддерживать публичное осуществление власти и концентрацию собственности в руках влиятельных людей, которые часто видели признание фискальной автономии в своих обширных владениях[103].
Таким образом, вторая часть правления Юстиниана, обремененная расходами на его экспансионистскую политику, характеризовалась определенной утратой общественного контроля над государством, по крайней мере в сельском мире, и социальным расколом между крупными как церковными, так и религиозными землевладельцами, мирянaми и мелкими крестьянaми. Они, в отличие от горожан, не участвовали в каких-либо зрелищных восстаниях, но их бегство в монастырь, армию, бандитизм или городa было признакaми определенного разрушения сельского мира.
Средиземноморская реинтеграция и ее провал
Программа Юстиниана единства, народа и Рима, внутренние последствия которой мы только что видели, преследовала очень точную цель: физическую реконструкцию единства древней Римской империи. Император намеревался воспользоваться динамикой роста своего королевства и тем, что, по его мнению, было хрупким политическим построением немцев на территориях с преимущественно римским населением, которые, как он думал, приветствовали бы восстановление старой Империи с радостью.
Попытки остготов Теодориха, который в начале VI века, казалось, хотел создать пангерманское пространство в западном Средиземноморье, подтолкнули Юстиниана к запуску своего проекта в 532 году, когда он преодолел восстание Ники и подписал «Вечный мир» с Персидской империей. Византийские операции в западном Средиземноморье начались в следующем году под командованием генералов Велизария и Нарсеса, которые в считаные месяцы уничтожили королевство вандалов в Северной Африке. В 534 году византийцы ступили на итальянский полуостров[104].
Поначалу прием, оказанный Папой и частью населения, которое в течение нескольких лет было напугано своими арианскими правителями, заставило византийцев задуматься о возможности повторного признания их североафриканского успеха. Обстоятельства вскоре изменились, и остготы со своим королем Тотилой оказали упорное сопротивление, которое вынудило византийцев вести так называемую готскую войну в течение тридцати лет. В ходе этого, в 554 году, византийцы не упустили возможности также вторгнуться в Испанию, где в течение семидесяти лет они занимали часть территории, а именно Балеарские острова и пространство между устьем рек Хукар и Гвадалквивир[105].
Юстиниановский проект реинтеграции в Средиземноморье тогда достиг своего пика, хотя повсюду на довольно временной основе. Действительно, в Африке имперским войскам пришлось столкнуться с серией берберских восстаний; в Италии «готская война» оставила страну в руинах, а ее жители тосковали по старым добрым временам ранних лет Теодориха; а в Испании монархи вестготов не прекращали своих усилий по изгнанию византийцев с территории.
Все это означало для них рост военных расходов, которые ни в коем случае не компенсировались и требовали значительного увеличения налогового бремени. В этих обстоятельствах возобновление персидской угрозы и приход к воротам Константинополя новых народов, таких как болгары, славяне и авары, высветили несоответствие между великолепием фасада Византийской империи и ослаблением ее полномочий и структуры. В то время, в 565 году, Юстиниан умер.
От Восточной Римской империи до Византийской империи
Между 565 годом, смертью Юстиниана, и 610 годом, вступлением на трон Ираклия и новой династией, жизнь Византийской империи высветила два факта. С одной стороны, этот Юстиниан был последним римским императором. С другой стороны, вторая часть его правления означала переход от старой «римской» цивилизации к новой «византийской» культуре. Отныне онa будет развиваться в ограниченном контакте с западом, в ожидании того, что произойдет на востоке, и готовa сохранить три наиболее важных элемента наследства Юстиниана: публичное право, богатую столицу и модель самодержавного и сакрализованного императора.
Конец «римской» мечты
Смерть Юстиниана в 565 году, казалось, ускорила два процесса, которые начинали ослаблять Византийскую империю: угроза внешних врагов и ухудшение внутренней социальной, политической и военной ситуации как из-за их присутствия, так и, прежде всего, из-за износа, вызванного средиземноморской политикой реинтеграции.
Внешние угрозы осуществляли авары, славяне и персы. Первые были народом турецкого происхождения, связанным с гуннами, которые из азиатских степей были перемещены на запад под давлением других кочевников. В 558 году авары получили разрешение селиться на землях Византийской империи[106].
Семь лет спустя они поселились на Паннонской равнине, откуда они изгнали лангобардов, которые направились в Италию, где их приход в 568 году ознаменовал начало потери своих позиций для византийцев, поселившихся там.
Славяне составляли группу народов, связанных друг с другом по языковым и культурным особенностям, которые исторические источники располагали в I и II веках на территории соприкосновения современной Польши и России. Их организация в задруги или семейные общины представляла более архаичный уровень социально-политического развития, чем у германцев IV века.
В начале VI века славяне переправились через Дунай и начали медленно проникать на юг. В конце того столетия их присутствие было уже значительным, особенно в Македонии, откуда они вели пиратскую деятельность на своих примитивных моноксилах, выдолбленных в стволах деревьев.
В VII веке Македония называлась Эсклавиния, что было признаком ее присутствия в этом районе. С этого момента заселение славян на Балканах стало иметь культурное значение для византийцев, подобное тому, которое германцы на Западе имели для римских провинциалов латинской сферы. Таким образом, если запад европейского континента становился латино-германским пространством, восток был районом развития греко-славянской культуры.
Персы были самой серьезной угрозой для Византийской империи, которая, чтобы отразить ее, в полной мере использовала свою дипломатию и финансовые ресурсы на восточном фронте. Юстиниан прекратил платить традиционную дань Персидской империи и предпринял политику объединения некоторых промежуточных царств, которые, как и небольшие буферные государства, были объединены между Персией и Византией, особенно Арменией[107].
Возобновление войны между двумя империями было немедленным. Византийским правителям пришлось увеличить размер своей армии и флота, привлекая
