Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов
Второй иконоборческий период
Никейский собор 787 года положил конец спору по поводу изображений, но не решил многочисленные проблемы, возникшие в результате шестидесятилетней конфронтации. Монахов можно было считать единственными полноправными победителями, потому что, со своей стороны, императрица Ирина,[121] поощрявшая культовое решение, начала испытывать серьезные трудности с удержанием власти. Именно необычность положения женщины во главе Империи была использована как в Западной Европе, так и в самой Византии.
На Западе Карл Великий использовал это как предлог чтобы считать имперский трон вакантным и следовательно предложил себя в качестве императора единой Римской империи 25 декабря 800 года[122].
В Византийской империи военачальники воспользовались неудачным положением императрицы[123], которая отравила своего мужа императора Льва IV Хазара в 780 году, ослепила сынa Константине VI, захватив самодержавную власть в империи, отстранили ее от престола в 802 г. и поставить на его место Никифора, главу имперской администрации. Затем Ирину сослали на Принкипо, а затем на остров Лесбос, где она умерла в 803 году.
Новый император (802–811), стремясь возобновить войну на разных фронтах, усилил два механизма, которые могли обеспечить их успех: сбор налогов и эффективные воины. Двойные усилия позволили ему расширить размеры армии, но не принесли ему большого успеха на поле боя. Действительно, разрушение Аварской империи Карлом Великим освободило болгар от давления, которое они испытывали на своем западном фронте, и позволило им сосредоточить свои атаки на Византийскую империю, столица которой снова была осаждена между 811 и 813 годами.
Ситуация была использована новым военачальником для захвата имперской власти. Новый император Лев V «Армянин» (813–820) сознательно принял во внутренней политике личность своего тезки Льва III и вернулся к иконоборчеству. В 815 г. начался второй период разрушения изображений, продолжавшийся до 843 г. и характеризовавшийся меньшей опасностью в отношении иконоборцев; возможно, потому, что новые атаки были погружены в процессе длительного всеобщего восстания, посредством которого они надеялись разрешить более глубокие проблемы в жизни Империи[124].
Среди них особо выделялись три. Растущая дихотомия между столицей и провинциями, некоторые из них, например Армения, имели черты, которые сегодня мы бы назвали националистическими. Соперничество стратиотов с приграничными гарнизонами. И появление некоторых видов религиозного экстремизмa, таких как павликиан, которые отвергали не только изображения, но также крест, таинства и церковную иерархию. Этот набор тревожных элементов в жизни Империи использовался мусульманами для продвижения позиций, особенно на островах Крит и Сицилия, которые они в конечном итоге займут. Слабости Империи имели некоторую компенсацию.
Среди них укрепление имперского самодержавия как определение закона, даже религиозного; укрепление отправления общественного правосудия; расширение емкости сбора, особенно на Балканах и Анатолии, что является признаком восстановления имперской власти; увеличение денежного обращения, свидетельствующее о растущей коммерческой активности, которая, в свою очередь, была основана на восстановлении городской жизни; и очевидное культурное проявление, видимое в деятельности таких людей, как патриарх Иоанн VII Грамматик, Лев Математик или молодой Фотий, который тогда написал свою Библиотеку, обзор содержания почти трехсот книг[125].
Эта серия успехов увенчалась восстановлением культа изображений, наложенного регентшей императрицей Феодорой в первое воскресенье Великого поста 843 года.
За пределами Византийской империи второй иконоборческий период оставил в качестве наиболее значительного балансa – очевидное ухудшение отношений между Церквями Константинополя и Рима. Решающим признаком отчуждения между ними стал спор между Папой Николаем I и Патриархом Фотием, закончившийся в 867 г. взаимным отлучением от церкви, что явилось первым явным и формальным разрывом между двумя Церквями. Как и в предыдущих случаях замаскированного раскола, причины разделения были разными, хотя, наряду с взаимной ревностью к иерархии в Церкви, очевидно, что корнем оставалась оппозиция доктрине о Святом Духе (Filioque). Если у греков он «исходит от Отца через Сына» то у латинских он «исходит от Отца и Сына»[126].
В конечном счете, два периода иконоборческой борьбы характеризовались интеллектуальным и жизненно важным отступлением Византийской империи в ее физические и духовные границы, что способствовало обострению своеобразия ее черт. Со своей стороны, девять лет между 858 и 867 годами, когда противостояние между римским папством и патриархатом Константинополя развилось в результате раскола, были в то же время решающими для непосредственной истории Византии и симптомами будущего из Восточной Европы. Действительно, четыре события этого десятилетия ознаменуют его. Во-первых, это религиозный раскол. [127]
Второй – появление впервые в 860 году русских кораблей под стенами Константинополя. Третий – деятельность византийских миссионеров; как тех, кто проповедовал в Болгарии, чей государь Борис был крещен именем (Михаил) самого императора Византии, так и тех, кто проповедовал в других регионах Балкан, особенно два брата Константин (позже названный Кириллом) и Мефодий. Четвертое из событий 858–867 годов было, без сомнения, началом деятельности этих двух миссионеров, которые, потерпев неудачу среди хазар, обратившихся в иудаизм, были отправлены проповедовать христианство в королевство Великой Моравии.
Это было широкое пространство между Баварским лесом и реками Тиса и Дунай, которое достигло своей автономии в результате разрушения Аварской империи Карлом Великим. Чтобы облегчить распространение своего религиозного послания, Кирилл и Мефодий разработали письменность для славянского языка, так называемую глаголицу (от русского слова «глагол»).
Исходя из этого, в скором времени такая письменность будет заменена так называемой «кириллицей», хотя Кирилл не был ее изобретателем. Вскоре язык стал инструментом, который облегчил перевод священных писаний и юридических текстов на языки народов, населявших большую часть Восточной Европы[128].
В конце концов, это был большой вклад греческих миссионеров. Вместо этого его попытки связать Великую Моравию с миром византийского христианства потерпели неудачу из-за сопротивления германских Пап, князей и епископов, которые считали эту территорию зоной естественного латинского и немецкого влияния. В качестве компенсации болгары, а затем сербы и русские постепенно войдут в сферу политического, культурного и религиозного влияния Византийской империи[129].
Второй золотой век Византии: македонская династия
После убийства императора Михаила III в 867 году трон перешел в руки Василия I (867–886). С ним началась новая Македонская династия, которая продлила свое существование с этой даты до 1057 года, когда территориальная аристократия совершила государственный переворот, в результате которого на престол был возведен Исаак Комнин.
На протяжении почти двух столетий, под властью македонских императоров, Византийская империя
