Время в средневековом городе - Коллектив авторов
Наконец, король Франции окончательно берет власть над временем чиновников в Париже с помощью установки часов на башне Дворца в Сите в 1370 г. Эти часы стали точным ориентиром, определявшим график работы чиновников, но также и символом наступавшего «времени государства». Хотя этот переворот во «власти над временем в Париже» осуществил Карл V Мудрый[529], но надо заметить, что еще до установки этих часов на башне Дворца, у королей Франции точно были какие-то часы. Известно, что в 1299 г. король Филипп IV Красивый заказал и оплатил работу часовых дел мастеру Пьеру Пипеляру. Это явно были не песочные, а механические часы, поскольку мастер работал над их созданием целых 6 месяцев[530].
Таким образом короли уже начали соперничать с Церковью за контроль над городским временем, однако эти первые механические часы все же не были публичными, а служили лишь личным нуждам королей. Не случайно их хранили и передавали по наследству как сокровище: в посмертной описи имущества Карла V Мудрого от 1380 г. упомянуты «серебряные часы от Филиппа Красивого». Кроме того, ряд историков упоминают еще какие-то механические часы во Дворце в Сите, датируя их появление 1334 г. Однако этими или подобными им механизмами очевидно пользовались только сами монархи и обитатели королевского Дворца[531].
Наконец в 1370 г. Карл V Мудрый, опираясь на идеи Аристотеля, чьи труды были переведены Никола Оремом на французский язык по заказу короля, решил установить первые в Париже «публичные часы». Как образно выразился Жак Ле Гофф, «король, читающий Аристотеля, приручил рационализированное время»[532]. Для их установки король выбрал башню, возведенную еще Филиппом IV Красивым во время кардинальной реконструкции Дворца в Сите в конце XIII – начале XIV в. и располагавшуюся напротив Большого моста, связывающего остров с правым берегом. Король пригласил для столь важной и возвышенной цели «из Германии» (а скорее, из Лотарингии) часовых дел мастера Генриха де Вика. Заметим, что в Париже к тому времени уже были и свои мастера часового дела; более того, парижские часовщики даже гремели далеко за пределами столицы. Видимо, эти новые механические часы представляли собой более сложный организм: они звонили каждый час, а в 1418 г. на них появился и циферблат. Для обслуживания этих часов король установил регулярную оплату часовщику как королевскому чиновнику – 6 парижских су в день. Однако платить жалованье часовых дел мастеру должен был город из своих доходов, что стало причиной конфликтов в первой половине XV в., когда муниципальные власти требовали сократить жалованье часовщику ввиду бедственного положения с финансами в Париже. Эти споры рассматривались в Парламенте, и часовщики неизменно выигрывали дело, ссылаясь на то, что эти «часы находятся в центре города и служат всем жителям и общему благу Парижа»[533].
О том, что у этого предприятия короля Карла V Мудрого была с самого начала двойная цель – рациональная и символическая, прямо упоминалось в Парламенте в связи с очередным судебным спором в 1452 г. между часовых дел мастерами, отвечающими за работу этих публичных часов в Париже, и властями города, пытающимися снизить расходы на их содержание. В решении Парламента говорилось, что некогда король Карл V установил часы «для украшения города Парижа… и дабы Парламент и жители города могли лучше распределять время днем и ночью»[534].
Эти часы на королевском Дворце стали регулятором времени работы центральных органов власти. В ордонансе от 28 октября 1446 г. был зафиксирован следующий график работы Парижского парламента: служители верховного суда обязаны были приходить в помещение к 6 утра, а начинать судебные заседания в 7 утра и работать до 10 утра. Обширный ордонанс о реформе правосудия от 1454 г. упоминает явно существовавший к тому времени давно летний и зимний графики работы верховного суда: летом, начиная со времени Пасхи и до конца годовой сессии в начале сентября, члены Парламента должны были приходить в 6 утра, слушания начинать в 7 утра и работать до 10 часов; а зимой (с 12 ноября до Пасхи) приходить в 7 утра, начинать слушания в 8 утра до 11 часов. Присутствие на утренней мессе в Сент-Шапель при этом никуда не делось: в летнее время она должна была служиться до 6 утра, в зимнее – до 7 утра. Время между окончанием мессы и началом работы суда им рекомендовано было в этом ордонансе использовать для решения мелких дел или просмотра регистров. Надо заметить, что уже с середины XIV в. в связи с увеличением потока дел, стекавшихся в Парламент, время его работы увеличилось: заседания суда проходили и после обеда, с 4 до 6 часов пополудни, обычно во вторник и пятницу, как явствует из ордонанса о реформе правосудия от апреля 1454 г. Важно иметь в виду, что у членов Парламента был общий отпуск, по окончании сессии (примерно 9 сентября) до 12 ноября, на «время сбора винограда», как это называлось в указах[535].
Остальные ведомства в той или иной степени ориентировались на парламентский график работы как на самый авторитетный. Согласно ордонансу от 23 декабря 1454 г. о работе Счетной палаты у нее также фиксируется зимний и летний график. Зимой – со дня святого Ремигия (с 1 октября) до Пасхи – приставы должны были готовить помещение к работе, а клерки и секретари приходить к 7 утра, президенты и мэтры счетов – к 7.30. Летом – с Пасхи до дня святого Ремигия – приходить к 6 утра, а президенты и мэтры счетов к 6.30. Счетная палата довольно скоро начала также работать и после обеда: летом секретари и клерки начинали работу с 2 часов пополудни, мэтры с 2.30, зимой – первые с 2.30, вторые – с 3 часов дня. Надо иметь в виду, что, в отличие от Парламента, Счетная палата работала круглый год, а отпуск у ее служителей был поочередный; но он появился не сразу и с большими трудностями, о которых чуть ниже[536].
Городские органы власти в Париже также работали строго по часам Дворца в Сите и по образцу верховных ведомств короны Франции. Так, в регламенте 1377 г. о нормах работы Шатле ориентиром были обозначены часы на башне Дворца в Сите: служители Шатле должны были приходить на службу «по часам Дворца» (de
