Митридат Великий, «последний эллин» - Станислав Николаевич Чернявский
Митридат не оставлял мысли о вторжении в Италию, а пока вел морскую войну. Для начала его флот блокировал Перинф и Византий. Сам Эвпатор высадился на Херсонесе Фракийском. Однако действия в этом районе не принесли успеха.
Стратеги — советники царя — увидели в этом лишнее подтверждение, что вторжение в Италию невозможно. Аргументы их были просты: какой смысл идти на такой риск, когда даже на Балканах ничего сделать не удалось? Надобно оборонять Понт, а не искать приключений.
Советников легко понять. В Понте у них были семьи, богатства. Они хотели защищать свое добро от посягательств римлян, не понимая, что лишь стратегия асимметричных ударов может спасти их жизнь и дать шанс сохранить имущество.
Только обороняясь, они были обречены.
Гибель Вария
Только один человек из советников Митридата настаивал на высадке в Италии. Это был Марк Варий. Он брался возглавить десант и разжечь на Апеннинах пламя гражданской войны.
После долгих совещаний решили: сам базилевс остается воевать против Лукулла, оборонять Понт и Вифинию, а Варий плывет в Италию.
Эвпатор дал ему 10000 отборных воинов и 50 кораблей. Этим корпусом командовали трое — сам Марк Варий, евнух Дионисий и Александр из Пафлагонии. Вскоре они уже захватывали острова в Эгейском море. Идея была выйти римлянам в тыл, овладеть островами Архипелага и перерезать римские коммуникации, а затем плыть в Италию. Сам Митридат Эвпатор с большей частью армии отбыл морем в Никомедию.
Лукулл наверняка знал о планах по высадке Вария в Италии; чем объяснить иначе, что он принял командование морскими силами. Это показывает, как серьезно римский полководец относился к «сумасбродному» плану Митридата. Часть флота Луций оставил себе, а часть отдал под команду навархов. Он даже отложил вторжение в Понт, сосредоточив главные силы против Вария. Митридат получил передышку. Правда, она оказалась короткой, потому что римлянину сильно повезло. Но — обо всем по порядку.
Лукулл повсюду разослал свои корабли, чтобы тревожить врага на побережье. Его наварх Триарий взял Апамею и произвел избиение ее жителей. Апамейцам не помогло и то, что они сбежались под защиту храмов. Другой флотоводец, Барбас, взял город Прусиаду в Вифинии, а затем занял Никею, воспользовавшись тем, что гарнизон Митридата бежал при виде римлян.
Сам Лукулл действовал в Ахейском заливе неподалеку от Илиона. Однажды разведчики заметили в море понтийские пентеры, плывшие к острову Лемнос. Этой эскадрой командовал Исидор, грек на понтийской службе. Лукулл перехватил его в Ахейском заливе и одни пентеры захватил, а другие уничтожил.
Захваченные в плен моряки сообщили потрясающую новость. Оказывается, Исидор шел на соединение с понтийскими навархами Барием, Александром и Дионисием, которые находились совсем рядом, на Лемносе или неподалеку от него.
Лукулл собрал все морские и сухопутные силы, какие только могли оказаться у него в распоряжении, и отправился на поиски Бария. Он нашел его корабли в гавани небольшого островка близ Лемноса. Почти сразу завязался бой. Понтийцы подтянули корабли вплотную к берегу и стали обстреливать римлян. Те несли потери, но сами нанести урон противнику не могли. Римляне находились на качающихся палубах, а понтийцы — практически на твердой земле.
Но так продолжалось до тех пор, пока наконец римлянам не удалось высадиться на сушу и ударить по Барию с тыла. Поняв, что дело плохо, понтийские моряки принялись рубить якорные канаты, чтобы как можно скорее уйти в открытое море. Но корабли Лукулла не давали им сделать это: они таранили вражеские суда и пускали ко дну.
Лукулл отдал своим воинам строгий приказ: не убивать «одноглазых». Это приказание не имело ничего общего с милосердием. Марк Барий был кривой на один глаз. А у римлян считалось важным захватить противника живым, чтобы насладиться зрелищем его казни. Поэтому столь распространены были среди них самоубийства — многие сводили счеты с жизнью, чтобы не доставить врагам радости наблюдать их страдания.
Марк Барий пытался спрятаться в какой-то пещере вместе с евнухом Дионисием и Александром. Когда показались враги, Дионисий выпил яд и умер на месте. Бария и Александра захватили живыми, но если Александра сохранили живым для триумфа, то Барию же, дабы он сполна он претерпел перед смертью поношение и позор, придумали какую-то небывалую казнь. Аппиан молчит о ней. Сообщает лишь, что даже в его время туристам показывали жертвенник, медную змею, лук, стрелы и панцирь, обвязанный повязками, как воспоминание о страданиях Марка. Лукулл о поимке и казни Бария доложил сенату, причем обвязал свою докладную записку веткой лавра, как было принято при больших победах.
Для Митридата смерть Бария была большей потерей, чем гибель целой армии. Марк оказал ему множество ценных услуг, создал армию и сплачивал вокруг себя римлян, враждебных Лукуллу. После его гибели многие римляне стали переходить на сторону Лукулла, считая дело Митридата проигранным. Теперь о вторжении в Италию можно было забыть.
Вскоре последовало еще одно поражение Эвпатора. Легат Лукулла — Триарий — перехватил у острова Тенедос крупную эскадру Митридата, которая состояла из кораблей, вернувшихся из Испании, и критских пиратов. Весь этот флот, последняя надежда Митридата властвовать на море, был захвачен или пошел на дно.
Таким образом, Митридат едва ли не полностью лишился кораблей в Эгейском море. Пилюлю не могло подсластить даже то, что на сторону понтийского царя перешел со своим войском крупный малоазийский город Гераклея, который долгое время поддерживал римлян, а те отплатили ему, прислав сборщиков налогов.
Покончив с Барием, Лукулл обратился против самого Эвпатора. Он рассчитывал настигнуть царя еще в Вифинии. Для этого была отряжена еще одна эскадра — под началом наварха Вокония. Тот получил приказ запереть Митридата в Ни-комедии.
Однако царь почуял опасность, а Воконий вел себя беспечно. Он увлекся местной религией и пожелал пройти обряд посвящения в таинства, связанные с самофракийскими богами плодородия Кабирами, чьим символом был фаллос. Вероятно, связанные с таинствами мистерии включали в себя экзотичные оргии — они-то и привлекли римского вояку. Пока Воконий пребывал в религиозно-эротическом экстазе, Митридат посадил войско на корабли, покинул Никомедию и ушел на восток. Подоспевшему к городу Триарию оставалось только сожалеть об упущенной возможности одним махом завершить бурную историю царствования понтийского базилевса.
А Митридат, покинув Никомедию, попал в бурю. Подобного рода бедствия очень любят описывать античные авторы, причем «хоронят» чужих воинов в таких случаях десятками тысяч. Видимо, нечто похожее мы видим в случае с Митридатом.
Аппиан сообщает, что царь лишился 10000 человек
