Русь и норманны - Генрик Ловмянский
Арабских известий о руси много[648]. Из них, так же как из византийских и латинских источников, следует только то, что среди руси находились норманны (в основном как купцы), по отнюдь не то, что русь была когда-либо в своей массе норманнской.
Подводя итоги для окончательного выяснения состава правящего класса па Руси, обратимся к ее внутренним источникам. К их категории относятся русско-греческие договоры 911 и 944 гг. в «Повести временных лет», содержащие большое число личных имен. Норманисты считают эти документы доказательством норманнского господства па Руси: правящая династия, князья и бояре, их послы и даже купцы — шведы; славян там нет вообще, поскольку славянские имена, приведенные в договоре 944 г., также, по их мнению, носят норманны, только подвергшиеся славянизации. Посмотрим, в какой мере эти положения истинны. Признаем без оговорок, что имена в подавляющем большинстве действительно скандинавские[649], но оспорим выводы, которые из этого делались. В договоре 911 г. читаем:
«Мы от рода рускаго, Карлы, Инегелдъ, Фарлоф, Веремуд, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Руаръ, Актеву, Труанъ, Лидул, Фостъ, Стемид, иже послани от Олга, великого князя рускаго, и отъ всех, иже суть под рукою его, светлыхъ и великих князь и его великих бояръ, к вам, Лвови и Александру и Костянтину, великим о бозе самодержьцем, царемъ греческым, па удержание и на извещение от многих лет межи хрестианы и Русью бывьшюю любовь, похотеньем наших великих князь и по повелению от всех иже суть под рукою его сущих Руси»[650].
В этом документе для читателя может быть впечатляющим само звучание имен, исключительно скандинавских, но этого недостаточно для определения состава правящего класса, поскольку, за исключением Олега, в договоре названа по именам только одна категория лиц — послы, отправленные в Византию. То обстоятельство, что в посольстве использовались скандинавы[651], не требует специального комментария. Имена доверителей здесь не указаны, по приведенные в тексте второго договора, 944 г., представляют особый интерес. Они упомянуты два раза. Первый раз они разделены на две группы: 1) «ясных и великих князей», 2) «великих бояр». Не знаем точно, как звучали эти определения в греческом оригинале, но для нас более показательным является сохранившийся архаичный русский перевод, который красноречивее передает структуру русского господствующего класса, чем это мог бы сделать текст на греческом языке. Как правильно указал С. Μ. Соловьев[652], первая группа могла обозначать только членов правящего дома, вторая группа включала представителей русской знати вообще. В другом упоминании первая группа выступает под тем же названием «великих князей», а вторая — бояре — не названа; следует предположить, что во втором случае они выступают под названием русь. Однако из договора не вытекает, что это название определяло исключительно бояр.
Соответствующее место договора 944 г. звучит так:
«Мы от рода рускаго съли и гостье, Иворъ, солъ Игоревъ, великаго князя рускаго, и объчии ели: Вуефастъ Святославль, сына Игорева; Искусеви Ольги княгини; Слуды Игоревъ, нети Игоревъ; Улебъ Володиславль; Каницаръ Передъславинъ; Шихъбернъ Сфанъдръ, жены Улебле; Прасьтенъ Туръдуви; Либиаръ Фастовъ; Гримъ Сфирьковъ; Прастенъ Акунъ, нети Игоревъ; Кары Тудковъ; Каршевъ Туръдовъ; Егри Евлисковъ; Воистъ Воиковъ; Истръ Амиподовъ; Прастенъ Берновъ; Ятвягъ Гунаревъ; Шибридъ Алданъ; Колъ Клековъ; Стегги Етоновъ; Сфирка…[653]; Алвадъ Гудовъ; Фудри Туадовъ; Мутуръ Утинъ; купецъ Адунь, Адулбъ, Иггивладъ, Олебъ, Фрутанъ, Гомолъ, Куци, Емигъ, Туръбидъ, Фуръстенъ, Бруны, Роалдъ, Гунастръ, Фрастенъ, Игелъдъ, Туръбернъ Моны, Руалдъ, Свень, Стиръ, Алданъ, Тилен, Апубьскарь, Вузлевъ, Синко, Боричь[654], послании от Игоря, великого князя рускаго, и от всякоя княжья и от всехъ людий Руския земля»[655].
Скандинавское происхождение имен послов и купцов, названных в этом трактате, не удивительно, это объясняется служебными функциями, которые норманны выполняли на Руси. Больше всего может навести на размышления монополия купцов норманнского происхождения в византийской торговле; это явление, возможно, обусловлено сравнительно поздним развитием этой торговли, поскольку непосредственные торговые русско-византийские отношения до IX в. представляются сомнительными. Обмен скорее был ориентирован на Восток, и, очевидно, не случайно Иби Хордадбех определяет русских купцов как славян. Они принимали участие прежде всего в восточной торговле, зато в византийскую были втянуты прежде всего купцы норманнского происхождения{181}.
Кроме того, обращает на себя внимание группа 25 доверителей, в этом договоре перечисленных поименно. Они принадлежали, естественно, к правящему классу, имена же их преимущественно скандинавские. Вот единственный пункт, на который могли бы опереться норманисты… если на этом поставить точку. Но следует отметить, что названные 25 доверителей не исчерпывают эту группу целиком, определенную словами «от всякоя княжья и от всехъ людий Руския земля». Трудно сомневаться в том, что решение о заключении мира было принято если не на киевском вече при участии всего свободного населения (на что указывает подчеркнутое выше слово всехъ), то, во всяком случае, на совете всей знати{182}, а также старейшин[656]. В этом определении знаменательно также слово земля, указывающее, что Русь выступала как территориальное объединение, государство, не как группа завоевателей, и более того, подтверждающее, что круг доверителей был значительно более широким, чем группа из 25 названных по именам лиц. Можно также предполагать, что эта группа представлялась монолитной с точки зрения ее общественного положения, а не созданной из различных слоев или группировок господствующего класса. Как и в предшествующем договоре, она, скорее всего, состояла исключительно из князей или же великих князей, принадлежащих к правящему Дому. Кроме самой терминологии (княжье), это подтверждается включением в нее женщин и также выразительным упоминанием родственных связей некоторых из них с Игорем (Слуды Игоревъ, нети Игоревъ; Акунъ, нети Игоревъ), которые приводились, очевидно, только в случаях возможного сомнения в их идентификации. В то же время в списке отсутствуют два известных норманна на русской службе: воевода Свенельд и Асмуид, кормилец (воспитатель) Святослава. Более того, в описании Константином Багрянородным приема княгини Ольги при императорском дворе в 957 г.[657]{183} указано, что княгиню сопровождали ее родственницы княжеского происхождения[658], а также придворные, среди которых были послы князей Русской земли и купцы[659]. Перечисляя денежные подарки, розданные гостям, император назвал их количество: оказывается, что с княгиней было 16 родственниц, послов было не менее 22, а купцов — 44[660]; а поскольку каждый посол
