История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Гаврииловна Печатнова
В своей оценке Каллиева мира мы согласны с С. Я. Лурье, по словам которого, «персы в 449 г. переуступили афинянам право взимать с городов Малой Азии царский форос приблизительно в тех же размерах, в каких он уплачивался царю, и право непосредственно управлять этими городами под верховной властью царя»[464]. Во всяком случае, после 449 г. враждебные действия между Грецией и Персией прекратились. Начался период (с 449 по 412 г.), который по аналогии с современностью некоторые западные историки называют периодом «холодной войны» между Афинами и Персией[465].
Афины за сравнительно короткий срок несколько раз увеличивали форос, собираемый с союзников, и, возможно, какие-то из малоазийских общин справедливо считали, что в составе Персидской монархии им жилось намного лучше[466]. Как полагает Г. Гранди, будь у них право свободного выбора, многие греческие города предпочли бы господство Персии господству Афин[467]. Такие антиафинские настроения всячески культивировались самими персами. Правители малоазийских сатрапий, очевидно, не жалели денег для поддержки проперсидских партий внутри греческих городов, а иногда даже прибегали к посылке прямой вооруженной помощи своим сторонникам. Так, в 430 г. сатрап Сард Писсуфн направил своего офицера в Колофон с тем, чтобы тот помог изгнать из города сторонников Афин (Thuc. III, 34).
Десятью годами раньше, в 440 г., Писсуфн открыто поддержал восставший Самос[468]. Он направил на остров 700 своих наемников, и с их помощью самосским олигархам удалось устроить государственный переворот и подавить выступления проафинских элементов. Афинский гарнизон, находящийся на острове, был взят в плен и передан в руки Писсуфна (Thuc. I, 115; Diod. XII, 27, 3).
Подобные действия Писсуфна были, конечно, нарушением Каллиева мира и при известной поддержке персидского царя могли привести к открытому вооруженному конфликту между Персией и Афинами. Думается, что само восстание на Самосе было бы невозможно, если бы не уверенность восставших в безусловной поддержке Персии. Самосский флот, состоящий из 55 триер, был слишком слаб, чтобы в одиночку сражаться с флотом Афинского союза. Судя же по количеству кораблей (160!), которые афиняне направили в самосские воды, они были очень встревожены не столько восстанием на Самосе, сколько возможностью последующего общего восстания союзников вкупе с персидской угрозой. Писсуфн имел огромную власть. Действия его как племянника Великого царя и сатрапа Сард могли быть прологом к новой войне с Персией. Это понимали и в Афинах, и в Сузах. Но Артаксеркс в тот момент не решился пойти на открытый военный конфликт с Афинами: ведь Афинская империя была на своем подъеме, а ее флот ничуть не уступал флоту персидского царя. Отсюда вполне объяснимые колебания и нерешительность персидской стороны. Царь Персии, несмотря на просьбы Писсуфна, так и не дал ему финикийский флот, за которым уже было отправлено пять самосских кораблей (Thuc. I, 116). Восставшие самосцы, оставшись один на один с афинянами, потерпели поражение. В результате на Самосе была восстановлена демократия, и впредь самосские демократы всегда оставались самыми верными союзниками Афин. Зачинщики восстания, олигархи, были изгнаны и поселились на противоположном берегу в Анеях (Thuc. IV, 75, 1). Данный город, скорее всего, контролировали персы.
В 431 г. Спарта объявила Афинам войну. Она продолжалась без малого 30 лет и вошла в историю под названием Пелопоннесской. Афины и Спарта, главы двух враждующих коалиций, с первого дня войны начали активную агитацию за вступление в свои союзы всех нейтральных государств. Естественно, рассматривался вопрос и о возможности союза с Персией. Фукидид среди прочих приготовлений к войне упоминает и о том, что оба лагеря собирались отправить посольства к персидскому царю (II, 7, 1). Действительно, уже в следующем 430 г. мы узнаем о посольстве Спарты в Персию (Thuc. II, 67). Что касается афинского посольства, то оно, по всей вероятности, имело место не ранее 425/424 г. (Thuc. IV, 50). Правда, в «Ахарнянах» Аристофана, поставленных годом раньше, упоминается какое-то посольство к царю Персии (61–125)[469], но свидетельство комедиографа в данном случае не слишком надежный источник, хотя, с другой стороны, выведение на сцену персидских послов вряд ли является простой случайностью.
По-видимому, вопрос о союзе с Персией всерьез обсуждался на афинской агоре и почитался за злободневный[470].
Для Спарты, чье финансовое положение всегда оставляло желать лучшего, альянс с Персией был жизненно необходим. Ведение войны требовало огромных денежных средств. Первоначально Спарта большие надежды возлагала на казну Олимпии и Дельф (Thuc. I, 121; 123). Но финансовой поддержки от жрецов добиться было гораздо сложнее, чем моральной. Что касается союзников в Балканской Греции, то они даже при всем желании не могли полностью взять на себя все финансовые расходы. У греков же Запада в это время были свои проблемы. Оказавшись в таком положении, Спарта была вынуждена буквально в первые дни войны обратиться к персам за финансовой поддержкой.
Первое известное нам спартанское посольство к персидскому царю было послано в 430 г. Фукидид подробно рассказывает и о составе посольства, и о его дальнейшей судьбе (II, 67). Кроме официальных членов посольство сопровождал «частным образом некий Поллис из Аргоса» (II, 67, 1). Наличие в посольстве аргосца даже в качестве частного лица давало возможность надеяться на хороший прием в Персии. У Аргоса была старая дружба с Персией. По преданию, персидский царский дом происходил из Аргоса (Her. VII, 150).
Миссия спартанских послов
