Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

кочевой мир оставался разобщенным и неспособным к проявлению широкомасштабной агрессии. Лишь тогда, когда внутри самого Китая вспыхивали народные восстания против маньчжурских династий и маньчжуры были вынуждены подавлять их, оставляя без внимания северную границу, кочевники в центральных степях объединялись. В тот момент, когда китайцы свергали маньчжурских правителей и основывали единую империю под властью собственной национальной династии, по ту сторону границы они сталкивались с могущественной централизованной степной империей.

Добиться успеха маньчжурам помогала их система дуальной организации. В отличие от кочевников из центральных степей, не умевших и не желавших управлять территориями с оседлым населением, маньчжуры еще у себя на родине приспособились сочетать на ограниченной территории разнообразные способы управления различными типами социально-экономической организации. Для этого они вводили разделение административных систем: кочевое население и военные дела находились в ведении администрации, следовавшей обычаям кочевников, а оседлое население и гражданские дела — в ведении административного аппарата, построенного по китайскому образцу. Дуальная организация управления способствовала значительному укреплению стабильности в маньчжурских государствах. Она позволяла соединить преимущества племенной армии кочевников и китайской бюрократической структуры. Безусловно в этой системе содержались противоречия, но на протяжении длительного периода времени она функционировала вполне исправно. Обнаруживается следующая закономерность в циклической модели чередования национальных и иноземных династий в истории Китая:

1) единая национальная империя в Китае / единая кочевая империя в степи >>>

2) крушение национальной империи в Китае / крушение кочевой империи в степи >>>

3) возникновение нестабильных государств, основанных кочевниками, на севере Китая >>>

4) консолидация народов Маньчжурии и захват ими части территорий Северного Китая >>>

5) новая волна маньчжурских завоевателей и захват всего Северного Китая >>>

6) консолидация Китая, ослабление власти маньчжурских династий / консолидация степи >>>

7) свержение власти маньчжуров, создание единой национальной империи в Китае / создание единой кочевой империи в степи.

Таким образом, история кочевников центральных степей, народов Маньчжурии и Китая переплетались настолько тесно, что функционирование описанной системы без какого-либо из этих компонентов становилось невозможным. Стержнем, на который нанизывались «циклы власти», была северная граница Китая, ставшая объектом основного интереса Барфилда.

Второй аспект, добавленный в базовой схеме, связан с выяснением аномального характера Монгольской империи, основанной Чингис-ханом. Ее возникновение явно не вписывалось в модель последовательной смены «циклов власти». Монголы создали свою империю в тот период, когда Китаем правила иноземная династия. Более того, они были единственными кочевниками из центральных степей, которые завоевали территорию всего Китая и основали там собственную империю, просуществовавшую более века. Как такое могло случиться с кочевниками, главными целями которых всегда были грабеж и контрибуция, а не завоевание территории с оседлым населением? Это казалось необъяснимым. Согласно модели Барфилда, чжурчжэньская династия Цзинь должна была пасть жертвой внутреннего китайского восстания, в Китае должна была восстановиться национальная династия, а степь — объединиться под властью монголов в традиционную хищническую империю, противостоящую Китаю.

В действительности этого не произошло. Барфилд предложил рассматривать Монгольскую империю как отклонение от общей схемы, вызванное стечением ряда обстоятельств. В этом пункте особенно четко проявляется отличие его циклической модели от моделей исследователей-эволюционистов. Последние считали Монгольскую империю высшей точкой развития прежних кочевых империй и классическим образцом степной государственности. Сложная социальная и политическая структура монголов имперского периода служила для них надежным доказательством того, что общественные отношения кочевников являются продуктом эволюции. Интересно, что, приступая к работе над книгой, Барфилд разделял многие идеи эволюционистов и планировал сделать главным объектом своего исследования историю монголов, добавив очерки о сюнну и тюрках в качестве своего рода краткой прелюдии к основной теме. Однако тщательное изучение материалов источников заставило его кардинально изменить свою точку зрения. Он отказался от линейной модели эволюции кочевников, заменив ее циклической, а также обнаружил, что монголы весьма сильно отличаются от других кочевников в плане внутренней организации и отношений с Китаем. Вкратце его точка зрения на Монгольскую империю сводится к следующему. Монголы, по Барфилду, реализовали один из возможных, но обладавших сравнительно небольшой вероятностью вариантов развития событий на кочевническо-китайской границе. Первоначально, по-видимому, они не ставили своей целью захват Китая, а намеревались эксплуатировать богатства Цзинь на расстоянии. Чжурчжэни, однако, отказались следовать традиционной китайской политике умиротворения. Они начали против монголов военные действия и ожесточенно сражались до тех пор, пока не были окончательно разгромлены. Чингис-хан и его преемники стремились не к завоеванию Китая, а к уничтожению своего крупного военного противника. Завоевание Китая стало незапланированным следствием уничтожения империи Цзинь. Но даже после полного разгрома чжурчжэней монголы не торопились брать на себя ответственность по управлению территориями с китайским населением, предпочитая грабеж организованному извлечению прибыли. Лишь с образованием династии Юань начался медленный процесс восстановления разрушенной экономики Китая и привыкания монголов к своей новой роли правителей оседлой империи. Монгольские монархи, впрочем, управляли Китаем гораздо менее искусно, чем их маньчжурские предшественники, а основанная ими династия оставалась инородным телом на просторах Поднебесной вплоть до самого своего падения. Что же заставляло Цзинь сопротивляться так яростно? Думается, она, подобно большинству маньчжурских династий, хорошо осознавала угрозу, исходившую от кочевников центральных степей, и использовала все возможности, чтобы не дать им объединиться или усилиться. Ожесточенное сопротивление чжурчжэней было продиктовано осознанием ими того факта, что политика вымогательства подорвет экономическую базу их империи. Чжурчжэни были непреклонными врагами монголов и упорно следовали своей политике отказа от уступок варварам. Их сопротивление и нежелание выплачивать дань привели к эскалации боевых действий. Монголам посчастливилось выйти победителями из этой схватки.

Как им удалось это сделать? Барфилд полагает, что аномальность ситуации заключается как раз в том, что Чингис-хан создал политическую организацию, не имевшую аналогов в истории степных народов. Он сделал ставку не на племенную структуру кочевого общества, много раз доказавшую в условиях анархии свою полную ненадежность, а на государственность бюрократического типа. Не лояльные племена или родственники стали основой политической организации Чингисхана, а военно-чиновничий аппарат, назначаемый приказами сверху. Гвардия из лично преданных Чингис-хану воинов заменила племенное ополчение. Местные наследственные вожди могли сохранить свою власть только в том случае, если превращались в чиновников новой власти. Подобная структура ликвидировала раздробленность кочевников и позволила им объединиться в мощную централизованную империю. Ее собственный экономический базис для поддержания государственно-бюрократического аппарата был явно недостаточен: такая империя могла существовать только за счет грабежа и дани, поэтому Чингис-хану и было так важно запугать своих оседлых соседей, устраивая против них походы. Централизованное монгольское государство не сумело подчинить чжурчжэней и было вынуждено ликвидировать их империю. Вслед за этим ему самому пришлось взять на себя управление Китаем и переместить центр власти во вновь завоеванные области Китая. Таким образом, резюмирует Барфилд, кочевники