Златая цепь на дубе том - Акунин Борис Чхартишвили Григорий Шалвович
После победы в стане победителей началась борьба за власть. Произошла обычная эволюция постреволюционной диктатуры: от власти группы единомышленников к власти одного человека. Главный вождь Ленин тяжело заболел, а в январе 1924 года умер. Схватка за место наследника растянулась на все двадцатые годы и закончилась триумфом Иосифа Сталина, выдвинувшегося из «второго эшелона» коммунистических вождей уже после Гражданской войны.
Соперничество шло не только на личностном уровне. Решался вопрос о том, каким путем двинется Россия. Лидеры первого советского периода, Ленин и Троцкий, рассматривали русскую революцию как первый шаг к революции всемирной. В начале двадцатых годов красная Москва (ставшая столицей страны с 1918 года) несколько раз попробовала экспортировать коммунистическую революцию в другие страны.
Неудача этих попыток подталкивала партийную верхушку к другому решению — тому, которое продвигал Сталин: не разжигать мировой пожар, в котором Россия скорее всего сгорит, а сосредоточиться на собственном государстве; не строить химерический «новый мир», но восстанавливать великую державу.
Вся деятельность нового вождя была подчинена этой цели и своей задачи достигла. Сталин очень хорошо понимал обязательность всех четырех опор «ордынской» империи. Каждую из них он возвел заново и укрепил до прочности, невиданной со времен Петра Первого.
Сверхцентрализованность управления была достигнута к началу тридцатых годов, когда высший орган власти, Политбюро, превратился просто в свиту Вождя, принимавшего все, даже второстепенные решения, единолично. На региональном уровне к этому же времени завершился процесс отмены последних остатков ленинского «самоопределения наций»: так называемые союзные республики превратились в обычные административные единицы унитарного государства.
Всё население страны вновь — как во времена Петра Первого и Ивана Грозного — было поставлено на службу государству. Паспортизация с обязательной пропиской и колхозная система превратили каждого жителя страны в лично несвободного, прикрепленного к своему месту работника. Фактически это было восстановлением крепостного права, но теперь не только для крестьян, а для всех подданных империи.
Законы вернулись в прежний «бенкендор-фовский» формат, то есть адресовались только населению — власть ими связана не была (граф Бенкендорф, глава полиции при Николае I, однажды произнес знаменитую фразу: «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства»). Судьи превратились в обычных чиновников, а при необходимости расправа осуществлялась и вовсе без соблюдения юридических формальностей. Поскольку государственный террор стал одним из главных инструментов общественного регулирования, система обходилась без лишних церемоний.
Наконец, важной частью государственной политики стала реставрация сакрального отношения к самодержцу. За короткий срок Иосиф Сталин обрел статус живого божества, возникло нечто вроде новой религии, нарушение канонов которой сурово каралось.
Было бы упрощением объяснять эти драматичные метаморфозы властолюбием одного человека. После Первой мировой войны планета стремительно и неотвратимо двигалась к новой глобальной катастрофе. Реакцией на ультралевую волну, прокатившуюся после русской революции, было установление ультраправых, крайне агрессивных режимов сначала в Италии (1922), затем в Германии (1933) и в Японии (1936). Все три страны имели имперские амбиции, стремились к военной экспансии — и были крайне враждебны по отношению к СССР.
В условиях «осажденного лагеря» советское правительство не могло не считать своей первоочередной задачей превращение в сильную военную державу. Эта цель определила логику государственной политики: для вооружения армии требовалось форсированно провести индустриализацию; для индустриализации требовалось насильственно превратить крестьян в рабочих. Мобилизовать и держать под контролем население можно было только при помощи запугивания. Поэтому главными событиями тридцатых годов в жизни страны стали деаграризация, индустриализация и массовый террор.
Эти сильные средства позволили Советскому Союзу не только совершить огромный экономический рывок, но и многократно увеличить свою военную мощь.
С середины двадцатых, после отказа от курса на мировую революцию, и до конца тридцатых годов в своей внешней политике СССР стремился избегать столкновения с иностранными государствами — пока не завершился процесс перевооружения страны. Но в 1939 году положение изменилось. В августе этого года Москва подписала с Берлином акт о ненападении, секретная часть которого предполагала раздел восточной Европы между Германией и Советским Союзом. Обезопасив себя с восточного фланга, Гитлер начал войну на западе, а Сталин воспользовался этим конфликтом, чтобы вернуть утраченные царской Россией территории. Удар в тыл Польше, изнемогавшей в борьбе с Вермахтом, позволил Советскому Союзу осенью 1939 года присоединить Западную Украину и Белоруссию. Эстония, Латвия и Литва стали советскими в 1940 году. Тогда же, согласно договоренности с Германией, СССР оккупировал восточную часть Румынии. Сбой произошел только с Финляндией, которая оказала неожиданно упорное сопротивление. Вернуть в состав империи эту бывшую колонию не удалось — пришлось удовольствоваться куском ее территории.
В общей сложности в 1939–1940 гг. сталинское государство аннексировало 460 тысяч километров с населением 23 миллиона человек. Однако эти приобретения не пошли Советскому Союзу на пользу — совсем наоборот. Результатом агрессивных действий стало расширение лагеря союзников Рейха. В Румынии после потери восточных земель произошел фашистский переворот. Реваншистские настроения побудят новое румынское правительство в 1941 году присоединиться к войне на стороне Гитлера. Это прибавит Германии почти 700 тысяч солдат. То же самое произойдет с Финляндией, сравнительно небольшая, но сильная армия которой тоже примет участие в будущей войне. Однако самым роковым следствием имперской активности Сталина было решение Гитлера напасть на СССР. Финская война продемонстрировала, что Красная Армия намного слабее, чем считал фюрер. Он приказал разработать план «Барбаросса», согласно которому немецкие войска за одну летне-осеннюю кампанию разгромят советскую армию, дойдут до Волги и принудят СССР к капитуляции.
Нападение произошло 22 июня 1941 года. Оно застало Сталина врасплох и поначалу развивалось очень успешно. В нескольких сражениях почти вся регулярная советская армия, как и планировалось, была уничтожена; к осени Вермахт дошел до Москвы и Ленинграда, но одержать победу Гитлеру не удалось.
В сугубо военном смысле война состояла из трех этапов.
В 1941 году Красная Армия терпела поражение за поражением, но в целом кампанию выиграла, ибо блицкриг провалился.
В 1942–1944 гг. шла война на истощение, и Советский Союз оказался сильнее.
В 1945 году союзники одержали полную победу сначала в западной Европе, а затем в восточной Азии.
Причина поражения Германии заключалась в том, что Гитлер недооценил прочность советской, вернее российской государственной системы, ее неиссякаемый ресурс жертвенности и огромный мобилизационный потенциал.
За годы войны в Красную Армию были призваны или поступили добровольцами — невероятная цифра — 29,5 миллионов человек. Но людей мобилизовали не только в армию. Работа в тылу тоже была организована по законам военного времени. Указ Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 года объявлял всех работающих в военной промышленности «мобилизованными на производстве». Дефицит рук, образовавшийся вследствие ухода мужчин в армию, восполняли использованием труда женщин, пенсионеров, подростков, даже инвалидов.
Советская экономика перешла на военные рельсы быстрее и тотальней, чем германская. Правительство Рейха размещало заказы на частных предприятиях, оплачивало их, должно было тратить массу усилий на логистику и согласование производственного процесса, разделенного между компаниями. В советском государстве достаточно было выделять бюджетные средства и отдавать приказы. В разгар войны, в 1943 году, на оборонные нужды тратилось 60 % бюджета. Была осуществлена невиданного масштаба эвакуация заводов на восток. 1500 крупных предприятий переместились в Поволжье, на Урал или еще восточнее — подальше от бомбардировок. В Германии же заводы постоянно подвергались налетам союзной авиации. За годы войны советская индустрия произвела 130 тысяч самолетов, 100 тысяч танков и 800 тысяч артиллерийских орудий — вдвое больше, чем Германия.
