Ловцы времени. Археологические открытия от Трои до современности - Эрик Х. Клайн
Из четырех свитков, купленных Ядиным у архиепископа Самуила, один оказался еще одной копией Книги пророка Исаии, причем в лучшем состоянии, чем экземпляр, приобретенный его отцом. Другой представлял собой то, что сейчас называется Уставом общины. Он содержал правила и предписания для общины, которой он принадлежал, и большинство исследователей полагает, что речь идет о поселке Кумран.
Третий свиток оказался комментарием к Книге пророка Аввакума из еврейской Библии. Аввакум был одним из малых пророков, и книга, приписываемая ему, довольно краткая, но этот комментарий имеет огромное значение. В нем упоминаются три фигуры – некто, называемый Учителем праведности, и два его противника, известные как Злой священник и Человек лжи. Личности этих персонажей до сих пор точно не установлены, но этот свиток стал предметом долгих научных споров.
Что касается четвертого свитка, приобретенного Ядиным, он известен как Апокриф Бытия. Написанный на арамейском, разговорном языке иудеев тех времен, а не на иврите, он представляет собой альтернативную версию Книги Бытия, отличающуюся от той, которую мы можем найти в современных Библиях. В этом тексте описан предполагаемый разговор между Ноем и его отцом Ламехом – разговор, который отсутствует в каноническом тексте.
Известие об этих поразительных документах потрясло мир библейской науки и одновременно вызвало настоящую гонку между археологами и бедуинами-пастухами, жившими рядом с Мертвым морем, в поисках новых пещер в 1950–1960-х годах. И им удалось, одну за другой, отыскать по крайней мере одиннадцать пещер. К тому моменту было обнаружено множество копий почти всех книг еврейской Библии – за исключением Книги Есфирь, – и многочисленные свитки нерелигиозного содержания.
Пещера 7 содержала только свитки, написанные на греческом – языке торговли и оккупационных римских властей (наряду с латынью), а не на иврите или арамейском. Однако наибольшее внимание привлекли Пещеры 3 и 4. В Пещере 3 был найден свиток, написанный не на коже или пергаменте, а на листах меди. Археологи обнаружили его в 1952 году, он был разломан на две части. В научной и популярной литературе он называется Медным свитком.
О нем написано немало, в том числе и вымысла, потому что это – карта сокровищ. Прямо и просто, без преувеличений – карта сокровищ, как в пиратских историях, где “X” обозначает нужное место. Только здесь вместо “X” указаны подробные инструкции к шестидесяти четырем разным тайникам с сокровищами.
Когда археологи только нашли Медный свиток, который теперь хранится в музее в Аммане, столице Иордании, они не смогли его развернуть. Честно говоря, они не знали ни одного способа это сделать, и поэтому просто разрезали его. Свиток отправили в Манчестер, где его распилили на двадцать три маленьких секции с помощью высокоскоростной пилы. Разрезы прошли прямо через середину некоторых букв, но в целом метод сработал: свиток теперь можно было разложить, пусть и в виде пазла, зато все части оказались примерно одинаковыми по размеру и форме.
Бóльшая часть Медного свитка написана на иврите, но встречаются также греческие буквы и, по-видимому, числа. Однако сами описания мест, на мой взгляд, объясняют, почему до сих пор не было найдено ни одного из шестидесяти четырех сокровищ, указанных в тексте.
Первая инструкция, например, гласит: «В развалинах, которые находятся в долине, пройди под ступенями, ведущими на восток, на сорок локтей [… ]: [там находится] сундук с деньгами, общий вес – семнадцать талантов. В погребальном памятнике, в третьем ряду кладки – сто золотых слитков. В большом резервуаре во дворе перистиля, в углублении в полу, покрытом осадком, напротив верхнего отверстия – девятьсот талантов». Но какие развалины? Какая долина? Какой резервуар? Какой перистиль? Совершенно неясно, что именно имеется в виду.
Медный свиток продолжается в том же духе – колонка за колонкой текста. Неудивительно, что никто никогда не нашел ни одного сокровища. Также совершенно неясно, откуда они происходили и были ли вообще реальны. Если они действительно существовали, то, скорее всего, это были ежегодные десятины, которые верующие отправляли в храм в Иерусалиме. Однако во время Первого Иудейского восстания посылать их было небезопасно, поэтому дары могли спрятать. Тем не менее, если дело обстояло именно так, то можно было бы ожидать, что хотя бы что-то уже давно было бы найдено. Вот почему некоторые ученые предполагают, что сокровища действительно были найдены – но еще в древности, вскоре после того, как были зарыты. Эта загадка остается неразгаданной, несмотря на многочисленные попытки любителей археологии отыскать тайники.
Еще один свиток был найден бедуинами в Пещере 11. Он, как и некоторые из первых свитков, оказался в лавке Кандо в Вифлееме. Сначала его пытались продать, вероятно, через священника из Виргинии, выступавшего посредником, но после Шестидневной войны в 1967 году и он оказался в руках Игаэля Ядина. Основная часть свитка хранилась в коробке из-под обуви, а фрагменты – в меньшей по размеру коробке из-под сигар. Когда его аккуратно развернули и собрали из фрагментов, оказалось, что это так называемый Храмовый свиток. В нем содержатся подробные инструкции по строительству и внешнему виду иудейского храма, который так и не был построен, а также о жертвоприношениях и различных храмовых ритуалах. Ядин впоследствии опубликовал подробную историю его приобретения, и сам свиток до сих пор является объектом пристального изучения.
Но настоящую неразбериху в мире археологии и науки устроила Пещера 4. Все свитки, найденные в ней, упали с полок, где изначально хранились, и превратились в массу фрагментов на полу. Первоначальные свитки рассыпались на десятки тысяч кусочков, некоторые из которых были меньше ногтя. Первая ученая комиссия, сформированная для того, чтобы собрать их заново и опубликовать, работала над этим более сорока лет, и при этом почти никому не разрешалось даже взглянуть на эти тексты. Это вызвало массу недовольства, не говоря уже о теориях заговора относительно того, что может быть в этих текстах, которые ученые так тщательно восстанавливали.
В конечном счете, ситуация с доступом к свиткам сдвинулась с мертвой точки сразу по нескольким направлениям – почти одновременно, в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Одним из таких событий стала история с фотографиями фрагментов свитков, которые кто-то, до сих пор остающийся анонимным, оставил у двери одного из ученых. Другой случай связан с профессором и его аспирантом, которые смогли восстановить текст фрагментов, используя набор карточек, каждая из которых содержала одно слово из свитка, а также слово, стоявшее перед ним, и слово, стоявшее после него в оригинальном тексте. Эти карточки – своего рода компендиум – выдавались участниками проекта только доверенным ученым. Профессор с аспирантом создали компьютерную программу, которая сопоставила карточки
