Театральная цензура в Ленинграде в годы «оттепели» - Чжуан Юй
В 1953 г. в газете «Правда» была опубликована редакционная статья «К новому подъему театрального искусства»[247], написанная в самом начале театрального сезона. В ней рассматривалось состояние драматических театров. Главная задача обозначалась так: «Советский театр, создавая спектакли на важные темы современности, воплощая на сцене творения классиков, должен быть подлинным рассадником культуры, вдохновенным пропагандистом передовой советской идеологии»[248]. Партийные руководители считали, что театр вполне оправдывает ожидания зрителей, но в связи с тем, что требования народа растут, театральное искусство нуждается в определенных изменениях. Перед работниками театров и драматургами ставилась задача постоянно «повышать идейно-художественный уровень» театрального искусства. Наряду с перечислением недостатков, в статье утверждалось, что в 1953 г. в области театрального искусства наметилось заметное оживление. Появились на советских сценах новые пьесы на современные темы: «Опасный спутник» А. Салынского, «Неспокойная должность» А. Кожемякина, «Доброе имя» К. Симонова, «Варвара Волкова» А. Софронова. Это результат того, что театральные работники активно преодолевали недостатки, в том числе «бесконфликтность» сюжета. Успехи, как утверждалось в материале, проявились в создании веселых, жизнерадостных комедий. Однако в области воспитания молодых режиссеров дела обстоят не лучшим образом – у театров излишняя осторожность к молодым кадрам[249]. В связи с этим необходимо улучшать работу с молодым поколением, потому что «молодежь – будущее нашего театра, и нужно заботливо создавать условия для расцвета ее творческих возможностей, для возмужания ее талантов»[250]. В конце статьи «К новому подъему театрального искусства» были указаны главные цели партийной политики в деле развития советского театрального искусства – соединить усилия театров, драматургов и критиков для того, чтобы создать высокие идейно-художественные спектакли на современные советские темы[251]. Это можно рассматривать в качестве партийной директивы.
После долгой подготовки в конце 1954 г. состоялся II Всесоюзный съезд советских писателей. С первого съезда до второго прошло 20 лет. Это событие можно рассматривать как веху в истории советской литературы. На съезде не только был принят новый Устав ССП, но и определились теоретические новации в области развития литературоведения и истолкования метода социалистического реализма. Сталинские слова о «советских Гоголях и Щедриных» получили новую интерпретацию. Драматург А. Е. Корнейчук в своем докладе, с одной стороны, критиковал вредность теории «бесконфликтности», с другой стороны, отметил, что «задача создания остро сатирических произведений, которые бы клеймили все отжившее, все тормозящее развитие нашего общества, – одна из центральных задач советских драматургов». Но задачи советских драматургов отличаются от задач Гоголя и Щедрина: «Сатира прошлого направлена на разрушение чиновничье-бюрократического общества; наша сатира утверждает и укрепляет Советское государство, борясь с недостатками, еще имеющимися в нашей действительности»[252]. То есть советские драматурги должны на основе окружающей их действительности описывать общественный конфликт. Это мнение затем развил в журнале «Коммунист» Н. М. Грибачев – главный редактор журнала «Советский Союз», впоследствии член правления ССП. Он отмечал, что в «Ревизоре» все эпизоды происходили в городке буржуазном, противостояли жизненной действительности СССР. Значит, «жизнь топчется на месте, что десятилетия невиданных революционных преобразований пропали даром и мы так и не ушли от гоголевских времен»[253]. А слова о необходимости советских Гоголей и Щедриных он объяснил так: оба писателя – это символ сатиры, поэтому в настоящее время нужны «крупные сатирические таланты, способные с такой же, как Гоголь и Щедрин, остротой и художественной силой бичевать имеющиеся у нас остатки мещанства, косности, обывательской рутины»[254]. Руководство ССП пыталось объяснить различие в писательских задачах гоголевских времен и советского настоящего, чтобы писатели могли понять, какие конфликты следует описывать в произведениях.
На съезде много говорилось о литературной критике. В приветствии съезду от ЦК КПСС подчеркивались ее недостатки: «Все еще серьезно отстают литературная критика и литературоведение, которые призваны разрабатывать наследие классики и обобщать опыт советской литературы, содействовать идейно-художественному росту нашей литературы»[255].
А. А. Сурков в качестве нового руководителя ССП сделал доклад на тему «О состоянии и задачах советской литературы». Он указал на следующее: до сих пор советские люди продолжают бороться с пережитками буржуазности, несмотря на то что прошло много лет с победы Октябрьской революции. Поскольку «литература – острое оружие социально-политического действия»[256], писателям необходимо быть бдительными перед «космополитизмом» и «буржуазным национализмом». Говоря о «теории бесконфликтности», Сурков отметил важную роль художественной критики, которая в состоянии на теоретическом уровне помочь писателям и драматургам совершенствовать свои произведения. Критике «с высоты ее идейной и теоретической зоркости надлежало бы первой заметить это отрицательное явление», но она «сама выступила как один из главных запевал в хоре “бесконфликтников”. Критика могла бы довести до сознания писателей тот непреложный факт, что эта теория противоречит законам развития действительности, в которой идет непрерывная борьба нового со старым, что изъятие из литературы конфликта или подмена его “недоразумением” равнозначны смерти литературы»[257]. То есть из выступления Суркова следовало, что все недостатки советской литературы связны с «теорией бесконфликтности» и обусловлены тем, что в печати нет достаточного количества отзывов на новые произведения: «…наши критики, литературоведы и теоретики до сих пор отстают от потребностей общества и литературы»[258].
В отличие от Суркова драматург Б. А. Лавренев считал, что ССП должен взять на себя ответственность за отставание советской драматургии. Он заявил, что главными виновниками в отставании драматургии являются сами драматурги. Лавренев также подчеркнул, что драматурги оторваны от действительности: «Виновны мы во многом – и в первую очередь в слабом, поверхностном знании жизни, в отсутствии у большинства живого, делового контакта с народом, нежелании активно вторгаться в жизнь. Мы часто строим наши пьесы не на основе непосредственных жизненных наблюдений, а высасывая из пальца в тиши кабинета надуманные коллизии»[259]. По словам выступавшего, вина в этом лежит и на ССП, который не уделял должного внимания драматургии: «Руководству ССП свойственно, признавая на словах всю важность драматического жанра и принося для видимости клятвы в любви и внимании к нему, считать в глубине души драматургию литературой второго сорта, а людей, пишущих пьесы, – неполноценными писателями»[260]. Не способствовало развитию драматургии и невнимание к ней со стороны критики. Лавренев считал, что критики должны были рецензировать драматические произведения до их постановки, как литературный факт: «Поддержанный и руководимый умной критикой драматург имеет время и возможность до осуществления пьесы на сцене исправить дефекты, не замеченные им самим в процессе творчества, и получает в руки оружие для борьбы с
