Достоевский в ХХ веке. Неизвестные документы и материалы - Петр Александрович Дружинин
Намного более резонансной стала другая публикация – статья румынского литератора Георга Ганя в газете «Viaţă» («Жизнь»). В августе 1942 года он оказался в оккупированном Крыму и познакомился в том же месяце с потомками Ф. М. Достоевского – невесткой Екатериной Петровной (1875–1958), а также ее родной сестрой Ниной Петровной Фальц-Фейн (1870–1958). Вскоре он написал очерк для газеты, и 1 февраля 1943 года материал был отправлен в Бухарест под названием «Трагедия семьи Достоевского», с приложением двух фотографий Екатерины Павловны (одна из них – с немецкими солдатами). После заметного промедления, 28 апреля 1943 года, статья была напечатана[193]. Приведем ее переложение в оккупационной периодике, озаглавленное «Издевательства большевиков над семьей великого писателя Достоевского»:
Румынская газета «Виаца» опубликовала потрясающую статью о семье великого русского писателя Достоевского. Симферопольский корреспондент этой газеты Ганер <!> нашел в Симферополе невестку Достоевского – жену его единственного сына – Екатерину Достоевскую в состоянии ужасающей нужды. Екатерина Достоевская рассказала, что до большевистской революции вся семья писателя – его жена Анна Григорьевна, сын и она сама проживали в Петербурге и работали над литературным наследством Достоевского. Доходы от издательств и получаемая пенсия давали возможность безбедно существовать. После октябрьской революции настали времена преследования, бедствий и горькой нужды. Семья Достоевского вынуждена была бежать из Петербурга. Анна Григорьевна нашла убежище в небольшом домике, принадлежавшем Достоевскому недалеко от Ливадии, в Крыму. Сын поспешил в Москву в надежде что-нибудь спасти из состояния, находящегося в банках. Екатерина Достоевская поселилась в усадьбе родителей на Кавказе. После разгрома армии Врангеля Анну Григорьевну выбросили из домика, который был сожжен. Она была вынуждена просить милостыню, чтобы не умереть от голода. Старые друзья приняли в ней участие, поселили ее в полуразрушенном доме на чердаке и помогали ей. Но и они долго поддерживать ее не могли, так как сами сильно нуждались. Она умерла от истощения и вместе с другими нищими ее закопали в общей могиле.
Судьба Екатерины Достоевской была не лучше. Дом ее родителей также подожгли большевики. Она кое-как перебивалась, исполняла всякую черную работу. Ее муж, единственный сын Достоевского, подвергался в Москве преследованиям, как «буржуй». Он вынужден был скрываться в окрестностях Москвы у старого кучера, служившего ранее у Достоевских. Три года полуголодного существования подорвали силы Достоевского и он умер от тифа. Старый слуга великого писателя своими руками похоронил его сына[194].
Статья эта получила, без всякого преувеличения, всеевропейский резонанс; она была многократно изложена в других периодических изданиях на различных языках[195]. В целом смысл ее сводился к мысли: «Вот до чего довел большевизм все потомство великого русского писателя, предсказавшего в „Бесах“ тот ужас, который принес его родине большевизм»[196].
Когда Е. П. Достоевская и ее сестра в начале 1944 года после несчастного случая лежали в больнице, они поместили в одесской газете объявление следующего содержания:
Екатерина Петровна Достоевская (невестка Федора Михайловича) и ее сестра Нина Петровна Фальц-Фейн находятся в Одессе на Слободке-Романовке, в немецкой больнице шеф д-р Рихо, за грузинской больницей, маршрут трамвая № 15 – просят друзей и знакомых навещать их[197].
Георг Ганя, вдохновившись успехом статьи, нашел издателя для будущей книги «Федор Достоевский» – та же газета 13 марта 1944 года сообщила, что эта книга уже готова и скоро появится[198], но перелом хода Великой Отечественной войны не позволил ей выйти в свет.
Если можно кого-то из семьи Достоевских назвать настоящим коллаборантом, то Евгению Александровну Достоевскую (Щукину), вторую жену Милия Федоровича Достоевского, которая в 1942 году также оказалась на оккупированной территории. Хотя родственники Достоевского пытались откреститься от «самозванки», утверждая, что брак ее с М. Ф. Достоевским был мимолетным увлечением, а их фамилию та использовала незаконно, но в действительности брак с М. Ф. Достоевским был не только официальным, но даже церковным: 20 августа 1917 года священник церкви Воскресения на Малой Бронной А. П. Сперанский повенчал «потомственного дворянина, окончившего курс специальных классов Лазаревского института Восточных языков Милия Федоровича Достоевского, православного вероисповедания, первым браком, 33‑х лет» с «Тульской губернии, города Белева мещанкой девицей Евгенией Андреевой Щукиной, православного вероисповедания, первым браком, 20-ти лет»[199].
Она оказалась на оккупированной территории; работая в театре, ушла с немецкой армией и, оказавшись в Германии, начала активное сотрудничество с немцами. Не зная подлинных обстоятельств жизни своего мужа после революции (даже о том, что он потерял возможность самостоятельно передвигаться), Е. А. Достоевская сочинила его историю, заканчивавшуюся смертью в сибирской тюрьме, многократно повторяла ее, так что эта мифологизированная биография М. Ф. Достоевского впоследствии даже попала в научную литературу[200].
Давая интервью нацисткой прессе, она заявляла, что теперь ее целью является борьба с большевизмом, объясняла гонения на нее и на семью Ф. М. Достоевского ненавистью «кремлевских евреев» и вообще пылала антисемитизмом. Уже находясь в Берлине, в марте 1944 года, она дала интервью Герберту Касперсу, с которым встречалась весной 1943 года в Крыму, и заявила: «Большевизм никогда не менялся, как за три тысячи лет своей истории никак не изменились и кровожадные еврейские лица»[201]. После разгрома нацизма Е. А. Достоевская спасается в Австрии, где ее вербует американская разведка[202].
Руководящую роль в австрийской резидентуре ЦРУ в послевоенные годы играл скрывшийся от Нюрнбергского трибунала Отто фон Большвинг – нацистский преступник, активный участник «окончательного решения еврейского вопроса», служивший при Гитлере в СС первым помощником Адольфа Эйхмана. В его материалах, рассекреченных в 2005 году, также имеются сведения об участии Е. А. Достоевской в агентурной деятельности на стороне американской разведки[203]. И именно фигура Большвинга стала причиной того, что в рамках принятого в 1998 году в США «Закона о раскрытии военных преступлений нацистом» в 2006 году оказались рассекречены и другие документы, в которых можно найти материалы о деятельности Е. А. Достоевской.
Она была завербована бельгийский священником-иезуитом Марселем Ван Куцемом (1909–1973). Это был крупный религиозный деятель, историк-византинист, с отличием окончивший католический университет в Лувене; в годы войны был причислен к Священной конгрегации по делам Восточной церкви и жил в Риме, обретя значительное число знакомств в русской антифашистской среде. В 1945 году кардинал Эжен Тиссеран, секретарь конгрегации, направил Ван Куцема своим представителем в британской зоне оккупации, а затем и во всей Австрии и Германии. В числе девяти языков, которыми Ван Куцем владел, был и русский (его он выучил в студенческие годы, чтобы изучить работы русских византинистов); общение в среде эмигрантов помогало ему быть полезным спецслужбам; наибольшую известность в русской среде он получил, живя в Зальцбурге и издавая бюллетень «Луч» (часть русскоязычного книгоиздания «Ди-Пи», издавался в 1945–1954, Ван Куцем был главным редактором с августа 1952 года)[204]; связь его с ЦРУ позволила запросить в 1952 году финансовую помощь на издание газеты[205]. Связав жизнь с одной из завербованных им женщин и нарушив целибат, святой отец обзавелся семейством, в 1954 году эмигрировал в Бразилию, а в 1955‑м оставил служение. Преодолевая материальные и физические трудности (после переезда его разбил паралич), он c женой и четырьмя детьми обосновался
