Мы что, рожаем? Или то, что вы боялись спросить у акушера-гинеколога - Наталья Викторовна Цалко

18. Роды соло

Роды соло – это роды, когда акушерка, доула с вами на связи по скайпу, видеосвязи, то есть даже не присутствует рядом. Про врачей не скажу, ибо не один сертифицированный врач, да и акушерка, так свою карьеру не подставят и участвовать в этом не будут.

Повествование будет коротким, наполненным праведного гнева. Данный вид родов запрещен в России и является преступным. Недопустимо оставлять роженицу одну, сопровождая по телефону, это категорически, даже смертельно опасно. Несмотря на то, какие это роды по счету, риск никогда не оправдан, могут быть самые тяжелые последствия для мамы и малыша.

Не видя пациентку воочию ни я, ни мои коллеги и таблетку не назначат, несмотря на то, что на этой неделе встречались. А уж в родах огромное количество ложных, опасных ситуаций подстерегают каждую минуту маму и малыша, поэтому никакое проповедование и знание теоретического материала не спасет. Большинство действий в акушерстве молниеносные, остальные вообще на опережение.

Если ваши роды проходят гладко, присутствие врача будет легким, незаметным. В каждом роддоме страны есть максимально комфортный уголок, все настроены на долгие/быстрые/любые роды. Водные, сухопутные, стоя, сидя. Везде можно перекусить, выпить послеродовый волшебный чай, послушать музыку, аромат свой принести, всегда можно отгородиться.

Рассказ про то, что дома и стены помогают, не имеет под собой никакого основания в контексте родов и невозможности контролировать ни вам, ни окружающим ничего. Не один десяток лет работы, я могу, конечно, предположить по описанию, что с моей пациенткой, но это никогда не точно. И каждый раз удивляет, ни на одни роды я и все мои коллеги не вышли из дома, не сказав: «Скоро буду». Никогда.

Каждые новые роды – это экзамен, каждый раз с нуля, никакого пренебрежения и уверенности. Сосредоточение максимальное, это при условии, что у меня все условия, на все случаи. Никогда, слышите, никогда так бездарно не рискуйте ни своей, ни бесценной жизнью новорожденного.

Скорая помощь не домчит мгновенно, а приехав, не доставит моментально, да и сообразить, когда их звать, порой уж некому. Остановитесь, перелистните эту главу и погрузимся дальше в мир великолепного, безопасного и такого непредсказуемого, чудесного акушерства, не будьте никогда ни для кого палачом, тем более для собственного дитя.

19. Партнерские роды

Дорогие мужчины, глава, посвящена вам. Постараюсь, чтобы она была максимально рациональной, в меру брутальной и полезной. Поэтому сразу с козырей. Я прекрасно понимаю ваши чувства и страхи, ни-ни, никакая это не фигура речи и не позитивное психологическое начало – реальный факт.

Работая фельдшером на скорой помощи уже не первый год, а устроиться туда можно только после окончания медицинского училища, три года обучения, то есть не любопытный с улицы и не по объявлению, немного, но все-таки тертый калач. Это же совершенно невероятная профессия, крайне, максимально неожиданная, собачья работа.

На колесах в мороз, в неизвестное, притоны, малины, хазы. Ты же входишь в квартиру праведника или маньяка, и за тобой запирают дверь. Как говорила моя коллега и подруга: «Я звоню в дверь, а оттуда огонь!» – «Пожар что ли?» – «Нет, какой пожар? Стреляли в меня!»

А это подмосковный городок, 2000 год. Фельдшеров не хватает, работаем по одному, докторов нет, аварии, смерти, задыхающиеся дети, одинокие, ненужные старики, боль, кровь. Ужас, пропускаемый через себя в одни сутки, настолько концентрирован, что у некоторых и за всю жизнь не наберется.

Ехала после суток и просыпала свою остановку, выходила только на конечной и то, если водитель разбудит. Ну уровень стресса и соответственно профессионализма работающих понятен – максимальные высоты. Так вот, любезные мои читатели, чтобы было понятно, к чему такой долгий вираж. Все эти матерые волки, спецы, умеющие все, включая одной рукой разнимать драку, а другой ставить вену и реанимировать, распознающие большинство диагнозов с порога по дыханию, нескрываемо боялись возить беременных. Потому как никто из нас даже примерно не понимал, что с ними происходит, и каждая схватка была, как удар и пощечина.

Я лично привозила неоднократно рожающих в роддом и, выбегая на ходу из машины, неслась к приемному и кричала: «Каталку, скорее, кто-нибудь!» Да-а, вот такие позволяла себе опереточные страсти, будучи образованным медиком.

В ответ на мой шум вы-хо-ди-ла, прямо как для нужного литературного образа очень крупная, крайне недовольная акушерка и еще громче и очень четко произносила: «Ка-ку-ю каталку?» Здесь подразумевается в этом радушии не заинтересованность, мол, какую именно: сидячую или лежачую, а прямо отпор – еще чего, каталку.

«Вы понимаете, – голос мой срывался, дрожал. – У нее воды или схватки». – Текст менялся, а реакция персонала роддома нет. «И что?» – Руки при этих словах акушерка невольно клала на талию себе, разумеется, не мне, повышая градус до предела: «Пусть идет».

Никому из нас так и не удалось убедить ни единого разочка предоставить нам ту самую пресловутую каталку, даже когда моя коллега привезла 63-летнюю роженицу. И каждая из наших милых барышень вылезала из уазика. Сшагивая аккуратно с высокой ступенечки на землю, придерживая животик через пальто, платьице или шубку распахнутую. Кто ж тогда покупал новую? Ведь на один сезон.

Хлопотно подхватывали их под локоток, крайне взволнованные родственники, мы суетились с документами, и такой мандраж всегда невероятный. Водитель, а это отдельная каста, водители скорой помощи, как водители больших туристических автобусов, всегда чистенькие и зарплата поболе фельдшеров. Он твой ангел-хранитель, их уважали, с ними дружили, замуж за них выходили, на них молились и молятся до сих пор. Водители видели все. Так вот, какой бы он ни был – старый, молодой, обязательно провожал взглядом, перегнувшись через свою торпедку, и говорил в спину: «С Богом, милая!» или «Удачи!» И все мы, без шуток, были страшно взбудоражены. А когда местный роддом закрывали на мойку, такая практика до сих пор существует в городских роддомах, то возили мы в другой город. Проезжая речку Рожайка с обязательным рассказом о том, что вот на этой-то реке в прошлом годе у Семеныча она тут и родила.

Это теперь, много лет спустя, когда за плечами работа акушеркой, институт, не одно десятилетие практики врачом-акушером, прекрасно понимаю тех самых заезженных городских медиков. При этом все равно в волнении и невозможности больше ни о чем думать приезжаю на роды сразу после звонка, зачастую вперед пациентки.

А что уж говорить о вас, милые мои мужчины. Только то, что пойти в роддом – это очень даже большое испытание. Вам четким и