О воле в природе - Артур Шопенгауэр
Прибавление к 3-му изданию.
14 Таким образом оправдывается dictum схоластики: Materia appetit formam[84]. (Сравн. «Мир как воля и представление», 3-е изд., т. II, стр. 352.)
Прибавление к 3-му изданию.
15 Сравн.: «Мир как воля и представление». 3-е изд., т. II, стр. 375.
Физиология растений
Подтверждения, которые я могу привести относительно проявления воли в растениях, исходят преимущественно от французов; эта нация решительно придерживается эмпирического направления и неохотно выступает за пределы непосредственно данного. К тому же в данном случае подтверждения идут со стороны Кювье, который своей настойчивой приверженностью чисто эмпирическому знанию дал повод к знаменитому разногласию между ним и Жоффруа Сент-Илером. Поэтому мы не должны удивляться, если не услышим здесь такого же решительного языка, каким говорили названные выше немецкие свидетели, и если каждое подтверждение обставляется здесь с крайней осторожностью.
Кювье говорит в своей “Histoire des progrès des sciences naturelles depuis 1789 jusqu’à ce jour”[85], Vol. I. 1826, стр. 245: «У растений существуют некоторые, на вид сами собою возникающие (spontanés) движения, которые они обнаруживают при известных обстоятельствах и которые иногда до того сходны с движениями животных, что можно бы ради них приписать растениям нечто вроде ощущения и воли; в особенности могли бы это сделать те, которые хотят видеть нечто сходное в движениях внутренних частей животных. Так, верхушки дерев всегда принимают перпендикулярное направление – разве когда они поворачиваются к свету. Корни дерев ищут хорошей почвы и влаги и в поисках за ними уклоняются от прямого пути. Но эти различные направления не объясняются влиянием внешних причин, и надо принять еще и внутреннее предрасположение, которое способно пробуждаться и помимо простой силы, действующей в органических телах… Декандоль произвел замечательные опыты, показавшие ему, что у растений существует своего рода привычка, которую можно преодолеть искусственным освещением лишь по истечении известного времени. Растения, заключенные в постоянно освещаемый лампами погреб, не переставали из-за этого в первые дни свертываться по наступлении ночи и раскрываться поутру. Существуют также и другие привычки, которые растения могут усваивать себе и от которых могут отрешаться. Цветы, закрывающиеся в сырую погоду, остаются под конец, если она продолжается слишком долго, открытыми. Когда Дефонтен однажды возил с собою в экипаже «желтую недотрогу», то сначала от тряски она сжималась, но под конец снова распустилась, как если бы она была совершенно неподвижна. Следовательно, и в данном случае свет, влага и т. д. действуют исключительно в силу известного внутреннего предрасположения, которое самым отправлением такой деятельности может быть уничтожено или изменено, и жизненная сила растений, как и жизненная сила животных, подвержена утомлению и истощению. Hedysarum gyrans своеобразно выделяется движениями, которые оно день и ночь производит своими листьями, не нуждаясь для этого ни в каком поводе. Если в мире растений существует какое-либо явление, способное ввести в заблуждение и напомнить самопроизвольные движения животного, так это бесспорно – Hedysarum gyrans. Бруссоне, Сильвестр, Цельз и Галле[86] обстоятельно описали это явление и указали на то, что движения обусловливаются здесь единственно хорошим состоянием растения».
В 3-м томе того же сочинения (1828), стр. 166, Кювье говорит: «Г-н Дютроше присоединяет сюда физиологические соображения как результат опытов, которые он сам произвел и которые доказывают, по его мнению, что движения растений самопроизвольны (spontan), т. е. зависят от некоего внутреннего начала, непосредственно воспринимающего влияние внешних воздействий. Но так как он затрудняется приписать растениям чувствительность, то вместо данного слова он употребляет выражение «нервоподвижность» (Nervimotilitat). При этом я должен заметить, что мыслимое нами в понятии самопроизвольности при ближайшем исследовании непременно сводится к проявлению воли; так что оба эти выражения можно считать синонимами. Единственное различие между ними заключается в том, что понятие самопроизвольности почерпнуто из внешней интуиции, понятие же проявления воли – из собственного нашего сознания. О силе влечения этой самопроизвольности даже у растений “Cheltenham Examiner” (см. также “Times” от 2 июня 1841 г.) сообщает нам следующий замечательный факт: «В последний четверг на одной из многолюднейших наших улиц три или четыре больших гриба совершили неслыханный геройский подвиг – именно, в своем усердном рвении пробиться на свет Божий, они положительно выперли большой камень из мостовой».
В “Mémoires de l’Académie royale des sciences”, 1821, Vol. 5, Par. 1826, стр. 171, Кювье говорит: «В течение столетий ботаники допытываются, почему прорастающее зерно, в какое бы положение его ни привести, неизменно посылает корни вниз, а стебель – кверху. Приписывали это влажности, воздуху, свету, но ни одна из этих причин не объясняет дела. Г. Дютроше сажал семенные ядра в дырочки, просверленные в донышке сосуда, который был наполнен влажною землею, и привешивал его к потолку комнаты. Следовало, по-видимому, ожидать, что при таких условиях стебель станет расти книзу, – ничуть не бывало. Коренья спускались вниз, на воздух, а стебли тянулись сквозь мокрую землю, пока не проникали до ее поверхности. По г. Дютроше, растения принимают свое направление в силу некоторого внутреннего принципа, а ни в каком случае не через притяжение тел, к которым они склоняются. На острие иглы, вполне свободно вращающейся на стержне, утверждено было зерно омелы, в котором вызван был процесс роста, а вблизи укрепили дощечку. И что же? Зерно вскоре обратило свои корни к дощечке, и в пять дней они достигли ее, причем игла не сделала ни малейшего движения. Перья репчатого лука и лука-порея со своими луковицами, уложенные боком на землю в темных местах, выпрямляются, хотя и медленнее, чем в светлых; они выпрямляются даже в том случае, если их положить набок в воде, – это достаточно свидетельствует о том, что не от воздуха и не от влажности получают они свое направление». К. Г. Шульц в своем увенчанном Acad. des sciences (Академией наук) в 1839 г. конкурсном сочинении “Sur la circulation dans les plantes” («Перенос воды в растениях») рассказывает, однако, что он проращивал семенные ядра в темном ящике с отверстиями на дне и с помощью прилаженного под ящиком отражавшего солнечные лучи зеркала добился того, что растения произрастали в обратном направлении, т. е. венчиком вниз, а корнем кверху.
В “Dictionnaire des sciences naturelles” («Словаре естествознания» Кювье, Ламарка и Жюссье, 1816–1845) в статье “Animal” («Животные») говорится: «Если животные в приискании пищи обнаруживают волевое стремление, а
