Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

Так как в форме единственного числа парные существительные обычно указывают на совокупность, состоящую из двух объектов, в тех случаях, когда речь идет о такой совокупности, в форме множественного числа они употребляются редко, если акцентируется момент дистрибутивности этой совокупности. Например:

1) hы т′омγир сыкы ныт′хку тотху хэдрд′ ‘Этим жиром все руки и ноги натер’ (парные существительные ныт′х ‘нога’, тот ‘рука’ употреблены во множественном числе, поскольку особо подчеркивается, что натирается каждая нога и рука);

2) Мэр нафд-мачала озиныд′ – т′ынршын′ы – тымхху ныт′хху кэтвд′ ‘Наш товарищ – парень хотел встать – не может – руки и ноги приклеились’ (парные существительные тымк ‘руки’, ныт′х ‘ноги’ употреблены во множественном числе, так как подчеркивается, что приклеилась каждая рука и нога).

Употребляясь в форме множественного числа, существительные этого типа обычно указывают на такое дистрибутивное множество, которое состоит больше чем из одной парной совокупности соответствующих предметов. Например: Плайу н′ахку эƣгур майод′. ‘Горящие глаза быстро приближаются (речь идет о волчьей стае)’.

Таким образом, в нивхском языке существительные собственно собирательные первого типа в единственном числе употребляются в значении единичности и собирательности, а в форме множественного числа как в значении собирательности, так и в значении дистрибутивной множественности, в то время как несобирательные существительные в единственном числе употребляются в значении единичности и дистрибутивной множественности, а во множественном числе лишь в значении дистрибутивной множественности. Следовательно, противопоставление этих двух семантических групп существительных имеет также и грамматический характер – по значениям форм единственного и множественного числа.

2. Ко второй подгруппе собственно собирательных существительных относятся те из них, которые в форме единственного числа употребляются только в собирательном значении, а именно существительные: йэс ‘пучок’, нухт′ ‘упряжка собак’, икс ‘упряжка, обычно из 9-ти собак’, тан ‘домочадцы’, лэлэ ‘родня’, qалад′ ‘зелень’, узу ‘ельник’, hуршк ‘чаща’, ныкс ‘кустарник’, hивстамлаф ‘березняк’, кыптамлаф ‘черемушник’ и нек. др. Оформляясь суффиксом множественного числа, некоторые из них также выражают собирательное значение. Например:

1) Иф п′лэлэγудох к′иннуд′ ‘Он к своей родне хорош’ (собирательное существительное лэлэ ‘родня’ во мн. числе);

2) Ты qалад′γу урд′γу ‘Эта зелень хороша’ (собирательное существительное qалад′ ‘зелень’ во мн. числе);

3) Н′ын дангу алз нат вид′γу ‘Наши домочадцы пошли за ягодами’ (собирательное существительное тан ‘домочадцы’ во мн. числе).

Другие же в форме множественного числа указывают на дистрибутивное множество, каждый из членов которого представляет из себя совокупность каких-либо предметов (узуγу ‘ельники’, hивстамлафку ‘березняки’ и т.п.).

В русском языке, языке синтетическо-флективного типа, по сравнению с нивхским языком прослеживаются некоторые специфические особенности не только в том, что касается способов выражения значения собирательности, их соотношения с грамматической категорией числа, но и в самом объеме и структуре этого значения.

1) Поскольку понятие собирательности занимает промежуточное положение между понятиями единичности и дистрибутивной множественности, в русском языке, так же как и в нивхском, оно может выражаться и формой единственного, и формой множественного числа существительных, изменяемых по числам. Так, ср.:

1) Изведал враг в тот день немало, Что значит русский бой удалый (Лермонтов);

2) Враги знают, что ни одно нарушение наших границ не останется безнаказанным.

К существительным, которые, изменяясь по числам, во множественном числе могут иметь собирательное значение, в русском языке относятся:

а) названия людей по национальности, профессии, роду занятий и т.п. (англичане, немцы; журналисты, писатели и т.п.);

б) названия овощей и плодов (абрикосы, помидоры и т.п.);

в) названия парных предметов и другие потенциальные pluralia tantum (ботинки, сапоги; волосы, кружева)[595].

2) Собирательное значение в русском языке выражается также некоторыми существительными pluralia tantum, которые не имеют соотносительных форм единственного числа. К ним, например, относятся: алименты, всходы, дебри, деньги, джунгли, зеленя, кудри и др.[596]

3) В русском языке существует также продуктивный способ образования существительных с собирательным значением посредством специальных словообразовательных суффиксов. Этот способ выражения собирательных значений не имеет отношения к грамматической категории числа. К таким словообразовательным суффиксам с собирательным значением относятся:

а) суф. -й, посредством которого образуются существительные с собирательным значением «группа однородных лиц или предметов» (бабьё, мужичьё, зверьё, вороньё, дубьё, палочьё);

б) суф. -н(я), посредством которого образуются существительные с собирательным значением «группа одинаковых лиц, названных мотивирующим словом» (солдатня, матросня и т.п.);

в) суф. -ий, при помощи которого образуются существительные с собирательным значением «группа лиц, названных мотивирующим словом» (братия, пионерия и т.п.);

г) суф. -ик(а), образующий существительные со значением «совокупность явлений, названных мотивирующим словом» (символика, методика и т.п.) и нек. др.[597]

Все образованные таким образом собирательные существительные в большинстве своем употребляются только в единственном числе, т.е. принадлежат к singularia tantum.

4) Наконец, в русском языке есть также значительная группа существительных с «лексической собирательностью» типа толпа, стадо и т.п. Такого рода собирательные существительные включаются в сферу действия грамматической категории числа, так как наряду с формой единственного числа они имеют и форму множественного числа, которая указывает на множество совокупностей (толпа – толпы, стадо – стада и т.п.).

Поскольку в отличие от нивхского языка в русском существительные с собирательным значением не могут одновременно употребляться в значении единичности, этот пробел восполняется в нем в сфере словообразования: от существительных с собирательным значением посредством ряда словообразовательных суффиксов образуются существительные со значением единичности. К таким суффиксам относятся: -ин(а) (ср. горох – горошина, клюква – клюквина и т.п.), -инк(а) (ср. икра – икринка, чай – чаинка и т.п.), -к(а) (ср. редис – редиска, морковь – морковка и т.п.) и нек. др.[598]

Многие из образованных таким образом существительных со значением единичности вовлечены в сферу действия грамматической категории числа и от них образуются формы множественного числа (икринка – икринки, но дернина – *дернины).

Итак, в русском языке категория собирательности оказывает значительное воздействие на сферу функционирования категории грамматического числа, выводя за ее пределы значительное количество существительных. В отличие от этого в нивхском языке, где собирательные понятия имеют более широкую сферу выражения, чем в русском языке, это не оказывает влияния на емкость категории грамматического числа существительных, сфера действия которой в этом языке по указанной причине оказывается более широкой, чем в русском языке. То же самое следует сказать и о других языках синтетическо- или полисинтетическо-агглютинативного типа. Так, в эскимосском языке все существительные, образованные посредством суффиксов с собирательным значением, имеют формы всех трех чисел, которые составляют в нем грамматическую категорию числа, а именно, формы единственного, двойственного и множественного числа[599]. За некоторыми исключениями попадают в сферу функционирования грамматического числа и образованные посредством специальных суффиксов с собирательным значением собирательные существительные в корякском