Свекровь. Инструкция по выживанию - Вера Вячеславовна Тарасова
@ ***
Как-то я сидела за компом смотрела сериал и свекровь зашла в нашу с мужем спальню, села на край кровати и ни с того ни с сего начала рассказывать, какой большой член у ее младшего сына, что даже продавщицы на рынке ей завидовали, когда она ему брюки покупала и его хозяйство якобы не во все брюки помещалось. Причем так подробно описывала в ярких красках длину, толщину, с таким восторгом. Я, не поворачиваясь к свекрови, все больше была в недоумении от ее рассказа спонтанного, без какой-либо почвы. Просто пришла и начала рассказ. А то, что она перед сыновьями голая спокойно ходит, нагибается (при этом мадам 150+ кг, очень все крупное и объемное), – глаза на лоб от такого зрелища лезли.
@ ***
Знаю одну семью. Так там двое взрослых сыновей полностью голыми ходили при своей матери. Говорили: «Она же нас родила, все видела». Они долго не могли завести свои семьи, ни одна кандидатура не соответствовала их мамаше.
Женщины недоумевали и задавались вопросом: «А мужчина-то почему это не пресекает? Ну вот окей, мама свихнулась, а он-то почему позволяет этому быть и не останавливает ее попытки соблазнения?»
Ответ, на самом деле, прост и сложен одновременно. Мама начинает соблазнять сына с самого раннего детства.
Просто ей больше нечего дать своему сыну, чтобы поддерживать отношения.
@ ***
Мне вполне понятно, откуда такие берутся. Работала в магазине одежды, наблюдала за покупательницей с сыном, лет 10. Она выбрала бюстгальтеры, зашла в примерочную, сын вошел вместе с ней. Я слышала, как она спрашивала у сына, как ему тот или другой вариант бюста. Волосы у меня на голове практически встали дыбом.
Первые сексуализированные жесты соблазнения начинаются в возрасте, когда мальчик вступает в половое созревание.
@ ***
Рассказываю как человек, который стоял на «темной стороне» и видел со стороны, как вырастает странная связь матери и сына. Нас было двое: я – младшая дочь и брат мой, старший. Еще во времена старших классов у моего брата появилась постоянная партнерша – потенциальная невестка. Уже тогда я заметила первые «звоночки». Это не было так очевидно, как тут пишут про «ходила без трусов» или «заставляла стирать прокладки». Нет, какие-то странные интонации, вопросы, допросы, «да она забеременеет и принесет мне в подоле внука» и прочее. Братец расстался с той девушкой, хоть я до сих пор считаю, что она была самая адекватная из всех. Но сейчас не об этом. Далее была еще одна дама сердца, с которой он сношался буквально при родителях и при мне: днем, когда все дома в маленькой квартирке. Очевидно, что двое полуголых стонущих людей за дверью ванной комнаты не задорно и с жаром стирают носки. Родители не ругали его, мать даже улыбалась и перемигивалась с отцом, что стало для меня еще одним красным флагом. Видимо, это стало каким-то спусковым крючком, и братец пошел во все тяжкие с благословения матери: наркотики, избивания меня, беспорядочные половые связи и сопутствующие болезни. Все это очень тщательно скрывалось от отца. Мать дула в попку сыну (это метафора!) настолько сильно, что раздула там эго и чувство вседозволенности просто неимоверных размеров. Сыночка – самый лучший мужчина, самый ласковый котик и т. д. Очередным красным флагом для меня стал ее взгляд: когда к нему приходили друзья (любого пола), она подслушивала их разговоры и с злобой рассматривала их с головы до ног, но на самого сына она смотрела как на божество. Я, как дочь, как «самка-конкурентка», ловила на себе испепеляющий и презрительный взгляд. Даже я, черт подери, ее родная дочь. Не менее родная, чем мой брат. Где-то лет 14 назад все шло по наклонной. Мать в сговоре с сыном выперли из дома отца, с того момента, наверно, осуществилась ее мечта – вот теперь дома есть идеальный мужчина. Сын.
Сыну уже пора бы и свою семью строить, но мать вцепилась в него ментальным «мы вместе, нам так удобно». Ну а брату вообще кайф – дома всегда ждут, обожествляют, вкусно кормят, ценят, за квартиру платить не надо. Если заболеешь – мама вылечит. Если нужно на работу – мама разбудит. Слова поперек не скажет. Тебя любят тотально, искренне.
При этом типичная созависимая мама – эмоционально недоступная, холодная, часто мертвая. Она не умеет относиться к ребенку как к отдельной личности, слышать, видеть его, потому что лишена эмпатии, так как в детстве она не видела этой эмпатии по отношению к себе, ее саму растили в эмоциональном холоде и отвержении. Если с ней поговорить, появляется четкое ощущение, что разговариваешь или с пятилетним ребенком, или с бунтующим подростком. Родители не соблюдали ее границ, поэтому она не знает, что такое чужие границы. Ей просто надо, чтобы о ней наконец хоть кто-то позаботился, чтобы хоть кто-то стал для нее тем самым большим и сильным, кто понесет за нее ответственность. И сын ей, безусловно, нужен, но лишь как ресурс. Она желает быть единственным человеком, о котором заботятся и которому уделяют внимание.
Для нее непереносимо, когда маленький ребенок плачет или у него режутся зубки, созависимую маму это вводит в гнев, злость, и она это воспринимает на свой счет. Когда я говорю «на свой счет», это значит, что плачущий ребенок приводит ее в состояние сильного стресса, и ее посещают мысли: «Ну что ты еще от меня хочешь!», «Пиявка», «Ты всю меня вымучил уже». Дефицитарная мать похожа на пустой кувшин, из которого пытаются полить цветы. Именно так она себя и ощущает. Ее не наполнили в детстве любовью.
Дефицитарная женщина не умеет быть взрослой матерью, давать близость как мать, заботиться, наставлять и помогать ребенку вырасти и стать самостоятельным. Она пресекает его попытки к самостоятельности из страха остаться одной и потерять того, кто наполняет ее пустую жизнь. Взамен этого она дает две вещи:
Инвалидизирует сына. Делает все за него, несет ответственность, кормит, поит, делает все, чтобы он не мог встать на ноги. Она всеми способами транслирует, что он без нее не обойдется. В реальности, конечно, взрослый мужчина в состоянии сам себя обслужить, но, так как эта игра начинается в очень раннем детстве, мозг мужчины уже слишком глубоко увяз в этой иллюзии, и выбраться ему сложно. Он
