Радость в простом. Мягкая сила счастья от корейского монаха - Помнюн Сыним

Тот, кто стремится получить побольше, предстает в глазах других нуждающимся, бедным или больным. Люди, которые находят радость в получении пожертвования, вызывают лишь жалость.

Это касается не только материальной помощи. Если вы стремитесь лишь получать, то никогда не почувствуете удовлетворения, а радость от подаяния быстро испарится.

С другой стороны, если вы привыкли отдавать, то будете ощущать себя богатым независимо от того, что имеете. Необязательно давать много, просто нужно быть готовым к этому.

Накормить голодного, облачить раздетого, поднять упавшего — все это означает делиться. Оказывая даже такую небольшую помощь, вы получаете очень много.

У каждого из нас случаются трудности и проблемы. Но, посмотрев вокруг, вы увидите, что рядом с нами живет много людей, которые постоянно страдают, не имея даже минимальных условий для жизни. Если вы постараетесь их понять и утешить, то поможете не только им, но и себе.

«Оказывается, моя проблема не такая уж и серьезная!»

«Я счастливый человек, у которого есть так много!»

Когда мы помогаем другим, наша душа, терзающаяся из-за всяких мелочей, наполняется благодарностью, и мы ощущаем себя счастливыми. В этом заключается благодать от помощи ближнему.

У любви тоже есть измерения

Каждый январь в Индию стекаются паломники, чтобы пройти по стопам Будды. Рядом с паломниками бегут дети, протягивая к ним свои черные ладони. Разжалобленные люди лезут в карманы и раздают по одной рупии каждому.

Но через некоторое время те, кто раздавал деньги, начинают раздражаться. Им не нравится, что, получив подаяние, дети не отбегают, а продолжают просить.

Размер подаяния составляет около ста вон в нашей валюте. Но если попрошайка получил две монеты, поднимается страшный шум. Вот такой у нас сейчас уровень помощи.

Даже если вы решили помогать, вам будет не так просто, ведь тут требуется последовательность, не зависящая от ситуации и условий. Христианину для этого нужна любовь Иисуса, а буддисту — сердце бодхисаттвы.

Буддистский бодхисаттва Кшитигарбха дал обет спасти все живые существа в аду. Он защищает каждого, кто попадает в ад, и продолжает это делать, даже если спасенный снова согрешит и окажется в преисподней.

Вытащить человека из ада не так-то просто, а уж если этот человек повторяет свои ошибки второй или третий раз, так и тянет сказать: «Я уже спасал его, но он снова согрешил. Он не заслуживает нового спасения».

Другой бы, увидев, что спасенный человек, на которого было потрачено столько сил, не усвоил урок и вновь грешит, бросил бы его со словами: «Да ну его».

Но не бодхисаттва Кшитигарбха. Он считает, что попадание в ад — проблема грешника, а его спасение — обет бодхисаттвы, поэтому каждый день продолжает замаливать их грехи.

Я начал помогать неприкасаемым в Индии после своего паломничества по стопам Будды в 1991 году. Прибыв в Калькутту, я в первый вечер вышел купить воды и увидел женщину с ребенком на руках, просящую милостыню.

Увидев меня, она поспешила за мной в небольшой магазин на углу и там указала на банку с детским питанием. «Наверно, просит его купить», — догадался я. Я спросил продавца цену банки, и он ответил, что она стоит шестьдесят рупий.

Тут я вспомнил, что перед поездкой меня предупреждали, что нищим ни в коем случае нельзя подавать больше одной рупии, потому что даже эта монета здесь — большие деньги. Я настолько растерялся, что ничего ей не купил.

Взяв две бутылки воды, за которыми пришел, я вернулся в отель. Там я спросил профессора, который сопровождал меня в поездке, сколько это — шестьдесят рупий — на наши деньги. Он объяснил, что это чуть больше двух тысяч вон. У меня подкосились ноги: женщина просила меня купить сухую смесь всего за две тысячи вон, а я отказал, потому что решил, что она сейчас заберет у меня все деньги.

Все это время я активно участвовал в социальном движении, призывая помогать страждущим, но мой разум затуманился, когда я лично столкнулся с бедной женщиной. Я был в шоке от противоречивости своих действий.

Я разобрал свои вещи, раздал всю лишнюю одежду и все деньги, которые взял с собой. За мной стало бегать больше детей, что доставляло неудобства остальным паломникам.

Через несколько дней я приехал в деревню и увидел там группку детей. Я их подозвал, чтобы дать сладости, но они со смехом разбежались. Я снова был поражен.

Сначала я корил себя за то, что не подал просящему милостыню, но теперь понял, что иногда люди просят подаяния не из-за бедности, а потому что путешественники сами готовы дать денег. Дети нуждались, но никто им не подавал, они и не просили. Вот почему они, смутившись, разбежались, когда я протянул им сладости.

В этот момент я понял: «Они становятся попрошайками, потому что им подают. Значит, давать милостыню — не всегда хорошо». Я решил больше не подавать.

Через некоторое время я оказался в храме Суджаты недалеко от Бодх-Гаи. Там за мной увязался малыш, у которого не было ног и который передвигался на руках. Я ничего ему не давал, но он более километра преследовал меня.

Меня снова раздирали сомнения. «Этот ребенок прилагает столько усилий ради ручки, пачки жвачки или конфеты. Хорошо ли будет, если я ничего ему не подам?»

В конце концов, это ведь моя проблема, а не его. Я задумался о том, каким еще способом могу помочь нищим, если не подаянием. Так я пришел к решению выкопать колодец и построить школу с больницей в деревне неприкасаемых в Индии. Не с самого начала, но спустя несколько попыток мне удалось сделать для них кое-что действительно хорошее.

Если бы я сразу остановился на подаянии, этого бы так и не случилось. Нет ничего плохого в том, чтобы совершать ошибки. Если вы осознаете, что где-то были неправы, и сделаете выводы, ваша ошибка может перерасти в настоящую любовь и милосердие.

Счастье — приятный и эффективный труд

Сейчас мы живем лучше, чем раньше. Мы стали более открытыми, но наша привязанность к вещам никуда не делась. Если раньше слуга зависел от своего хозяина, крестьянин — от плодородия земли, то наши современники в капиталистическом обществе строят свою жизнь вокруг денег, стремясь заработать как можно больше. Привязанность к статусу, к земле или к капиталу — неважно, о чем идет речь,