Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

как матери боялись дисбаланса описанного выше типа. Это связано с эмоциональными проблемами, о которых мы уже говорили: матери опасаются, что дети станут их меньше любить из-за ограничений, и чем большее чувство вины из-за развода они испытывают, тем сильнее эти страхи. Нередко такие матери обвиняют отцов в том, что те слишком балуют детей. Хотя рассказы детей о том, что у папы можно без ограничений смотреть телевизор, допоздна не ложиться спать, что с ними там постоянно играют, а во время дождя не заставляют надевать куртку, часто не соответствуют действительности. Очевидная для детей стратегия – исполнять собственную волю, настраивая родителей друг против друга. Это безобидное явление встречается в каждой семье. Но в нормальной семье мать не поверила бы в то, что отец разрешает все, или, по крайней мере, поговорила бы с ним об этом. В худшем случае бывает, что один родитель делает так, а другой иначе[115]. Но ситуация бывает и гораздо сложнее. Матери и отцы похожи на адвокатов, которые используют все доказательства, какими бы сомнительными они ни были, желая увеличить вину второго родителя. Чаще всего это оборонительная борьба: каждый стремится разоружить другого, приписывает ему сознательное зло.

Часто ограничения, установленные родителем, которого посещает ребенок, действительно менее строгие. Один отец рассказывал мне: «Я вижу мою дочь Сенту всего раз в месяц, в выходные. Конечно, я стараюсь освободить эти дни от других дел, чтобы мы могли как можно больше общаться. И разве трудно понять, что я не требую от нее, чтобы она ровно в полвосьмого выключала свет, тем более что в воскресенье она может поспать подольше?!» Да, это можно понять. Но можно понять и мать, у которой из-за этого возникают проблемы.

В чем отличия режима с педагогической точки зрения и с точки зрения детской психологии? К сожалению, на этот вопрос нет четкого ответа. Я знаю детей, которые используют относительно свободные дни, проводимые у отдельно живущего родителя, чтобы заполнить нехватку отношений с ним, наслаждаются этим временем как каникулами, и это дает им возможность лучше переносить требования повседневности, меньше упрекать мать за необходимые ограничения, даже если они эти упреки и озвучивают.

Но я также знаю детей, у которых похожая ситуация приводит к разделению представлений об объектах: все хорошее, что могут предложить родители, приписывается отцу, а все плохое – матери. В дополнение к измерению «больше свободы» или «больше ограничений», как правило, существуют другие, индивидуальные различия в представлениях матерей и отцов о воспитании детей. Например, относительно, вежливости, поведения за столом, решения межличностных конфликтов, независимости и т. п. Есть дети, которые легко переключаются с одного режима на другой и даже выигрывают от этих различий, потому что так им легче адаптироваться к разным людям. А есть дети, которых это смущает, у них появляются внутренние конфликты, которые могут обострить социальные отношения.

Какой вариант мы увидим в конкретном случае, зависит, с одной стороны, от индивидуального психологического состояния ребенка (его можно установить путем соответствующего психологического обследования)[116], с другой – от типа отношений, которые существуют между родителями. Родители, чье взаимное недоверие в борьбе за любовь ребенка не слишком велико, имеют реальный шанс помочь детям и друг другу. В случае Сенты удалось достичь взаимопонимания. Отец говорил вечером, что в качестве исключения дочь может у него позже ложиться спать и что он считает правильным требование матери, чтобы в обычные

дни она шла в постель в половине восьмого. Пожелав Сенте хороших выходных с отцом, мать сама получила «долю» в этих хороших выходных. Были и другие соглашения. Например, отец не знал, что мать на протяжении долгих недель старалась делать так, чтобы Сента не лакомилась перед едой, и каждый раз внутренне содрогалась от возмущения, когда дочь рассказывала, что у папы она ела мороженое в 11 часов и вообще сладости в любое время, а если была сыта, могла за обедом ничего не есть. Кроме того, отец мог не отправить дочь чистить зубы вечером.

9.6. Воспитательный аспект отношений матери и ребенка после развода

Мать Сенты потихоньку начала исправлять свое воспитание. В ходе психоаналитически-педагогической работы с ней стало ясно, что выпады дочери были вызваны не только объективной сложностью положения одинокого родителя. Некоторые ограничения и ожидания, от которых защищалась восьмилетняя девочка, были следствием индивидуальных честолюбивых воспитательных представлений матери. Так, мать боялась школы, опасалась, что дочь может быть неуспешной в учебе, а виновата будет мама. Поэтому Сента должна была заботиться не только о собственных успехах, но и о чувстве полноценности матери. Фраза «Только попробуй получить двойку!» здесь имеет глубокое значение: мать Сенты переживала за оценки дочери как за оценку своих материнских способностей[117]. В результате она оказывала огромное давление на ребенка и сама зависела от ребенка. Мать боролась за то, чтобы ребенок учился для нее. Сента чувствовала свою силу и использовала ее в личных интересах. В то же время ей не позволили рассматривать школу как область личной ответственности. И еще мать не верила, что Сента сама сможет придерживаться однажды установленных правил, а также соблюдать ограничения и запреты без напоминаний и сопротивления. Поэтому каждое «нарушение» становилось драмой. Если отец в дождливую погоду просто напоминал: «Дорогая, пожалуйста, сними туфли!» – мать обычно вздыхала и укоризненно говорила: «Сента, ты же знаешь, что надо снять туфли! Почему ты этого не делаешь? Я должна тебе каждый раз напоминать?!» В то время как отец не думал раздражаться, если Сента шла в комнату в обуви, лишь миролюбиво напоминал ей о необходимости снять туфли, мать воспринимала аналогичную ситуацию как невнимание или даже как агрессию по отношению к ней, обижалась и раздражалась. Сента же начала плакать и говорить: «Я вообще ничего не могу с тобой поделать, ты всегда на меня ворчишь!» Таким образом, не всегда тип и количество границ «виноваты» в конфликтах с ребенком, часто протест – это способ справиться с ситуацией. Мать Сенты в итоге поняла, что подавляет дочь, мешает нормальному самоуважению, социальной зрелости, и научилась давать ребенку больше свободы.

У меня сложилось впечатление, что разведенные матери-одиночки «педагогизируют» свои отношения с детьми. То есть значительная часть того, что они делают и говорят, служит сомнительным педагогическим целям. Школа, особое внимание к другим, осуждение агрессии, поддержание стратегии разумных переговоров и соглашений играют здесь особую роль. Эти матери подчиняют все свои интересы детям и иногда предоставляют им гораздо больше прав, чем имеют дети в семьях с двумя родителями. Концентрация жизненных интересов на