Педагогика творческой личности - Константин Николаевич Вентцель

Несколько простых и несложных соображений дадут нам возможность очень легко понять ту роль, которую среда играет или может играть в деле развития воли, представляющем вместе с тем и ее совершенствование в нравственном отношении. Воля есть способность к деятельности известного рода. В этой деятельности, в ряде волевых актов она находит свое выражение. И чем чаще эта деятельность обнаруживается, чем больше поводов в жизни человека для волевых действий, тем более разовьется в нем и воля. С физиологической точки зрения воля есть функция, органом которой являются известные доли головного мозга, и как всякая функция она развивается только путем упражнения. Упражнение совершенствует орган и вместе с тем делает более совершенной и самую функцию. И наоборот недостаток упражнения, отсутствие деятельности имеет своим последствием то, что орган мало-помалу атрофируется и делается все менее способным к исполнению своей функции.

Итак, нужно действовать, нужно совершать волевые акты, нужно достигать тех или других целей, только тогда и будет развиваться в нас та способность, которую мы называем волею. Глаз должен смотреть постоянно: различать свет от темноты, цвета друг от друга, формы и очертания предметов — только тогда он и разовьется. Предположите глаз лишенным света, предположите, что он постоянно находится в почти абсолютной темноте, и он утратит свою способность в должном размере исполнять свое назначение. Так и воля. Представим себе, что внешняя среда та-нова, что нет никакой необходимости, никакой побудительной причины для волевых действий — в таком случае и воля человека будет лишена всяких данных для дальнейшего своего развития. Постараемся определить теперь более подробно то качество среды, которое является в отношении воли тем же, чем является свет в отношении глаза.

Мы видели выше, что действие бывает волевым только в силу его новизны, т. е. когда для совершения его требуется построение в сознании новой объединенной совокупности идей и образов, и что, наоборот, когда для совершения действия бывает достаточно того сочетания образов и идей, которое было уже образовано нами ранее, действие тем самым утрачивает свой волевой характер и становится автоматическим. Отсюда следует, что при наличности одних и тех же потребностей, стремлений и целей, которые себе ставит данная личность, необходимо, чтобы эти потребности, стремления и цели каждый раз ей приходилось удовлетворять и достигать при изменившихся условиях. Представим себе, что среда приняла настолько постоянный, неизменный и устойчивый характер, что при достижении своих целей человеку всегда приходится иметь дело со старою, уже известною ему совокупностью условий и обстоятельств, что ему остается только повторять действия, которые совершались им уже ранее — в таком случае исчезнет совершенно надобность в действиях волевого характера, в таком случае человек всецело обратится в автомата, в машину, у которой на всякую внешнюю реакцию со стороны среды есть уже готовые, наперед составленные ответы. Тогда можно будет сказать, что человек вполне приспособился к своей среде, и такое полное приспособление знаменует собою и полное исчезновение в нем сознательной воли, превращение его в машину, которая хотя и отлично отвечает на самые сложные воздействия среды, но каждый ответ которой так же непроизволен, как непроизвольно, например, кукла, дернутая за шнурок, выкрикивает слова «папа» или «мама». Вся суть здесь в установившихся, — благодаря постоянному взаимодействию между индивидуумом и средой, которую мы предположили неизменной, — известных, более или менее сложных форм реакции индивидуума на внешние впечатления среды, состоящих из ряда действий, развертывающихся с роковою, неумолимою неизбежностью, раз только дано известное внешнее впечатление.

Таким образом, для развития воли в человеке, при прочих равных условиях, необходимо, чтобы окружающая его среда не сохраняла неизменный и постоянный характер, но чтобы она в большей или меньшей степени непрерывно изменялась, так чтобы каждое новое действие с его стороны встречалось бы с новыми условиями и потому вынуждено было бы иметь волевой, а не автоматический характер.

Но и этого одного условия еще недостаточно. Среда может быть изменчива в высшей степени, и все-таки в ней могут отсутствовать условия для развития в человеке воли. Представим себе такой, по-видимому, невозможный случай, который, однако, хотя отчасти находит себе место в действительной жизни. Предположите, что среда, окружающая человека, такого рода, что каждая его потребность, каждое его стремление удовлетворяются сами собою, как только они в нем зародятся, что стоит только представить себе цель, как она тотчас же и достигается; например, стоит только человеку захотеть есть, а перед ним, как это часто рассказывается в сказках, явится немедленно и накрытый стол со всякими яствами и питиями и т. д. При таких условиях, когда наши желания как бы «по щучьему велению, по человечьему хотенью» удовлетворяются сами собою, когда с нашей стороны для удовлетворения их не требуется никакой деятельности, никакого усилия — не может развиться и воля. В этом отношении, например, неблагоприятным обстоятельством для развития в ребенке воли является, когда предупредительно исполняют все его желания, даже те, удовлетворения которых он мог бы достигнуть при помощи своих слабых и неуверенных усилий. Мы часто действуем за ребенка там, где бы надо предоставить ему действовать самому, и тем самым ослабляем в нем развитие той сознательной воли, которая выведет его впоследствии на светлую дорогу нравственности.

Каковы бы ни были природные и общественные условия, нужно действовать, действовать и действовать, нужно стремиться к тем или другим целям и достигать их собственными усилиями; и все то во внешней среде оказывает пагубное влияние на развитие воли в человеке, что, при наличности одних и тех же целей, избавляет его от необходимости действовать самому ради достижения их. Единственное спасение в таком случае могло бы заключаться только в том, если бы явились у данного человека новые цели, для которых потребовались бы новые усилия и новая деятельность. При наличности же тех же самых целей всякое облегчение в их достижении, благодаря ли тому, что мы заставляем вместо нас работать в большем размере силы природы, или благодаря тому, что мы в большей степени пользуемся трудом и деятельностью других людей для удовлетворения своих желаний, — как отдельной личности, так и целым общественным классам грозит опасность вырождения в отношении нравственного характера. История дает много примеров подобного рода вырождения привилегированных сословий: она знакомит нас, как в тех или других странах нравственно погибла та или другая наследственная аристократия, которая, свалив с себя бремя забот о материальном благосостоянии, не сумела поставить себе более широких задач, которые потребовали бы с ее стороны какой-нибудь