Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

Можно указать на три основных взгляда, высказанных по этому поводу в нашей литературе, главным образом в связи с анализом ст. 141 ГК и прим. 1 к ней.

Одна группа авторов, исходя из текста ст. 141 ГК, полагает, что неустойка может быть по своему характеру либо штрафной, либо оценочной. Штрафная неустойка стимулирует выполнение договора и может быть взыскана сверх убытков, причиненных его неисполнением. Оценочная неустойка представляет собой лишь технический способ предварительного исчисления убытков от возможного неисполнения договора для освобождения от сложной обязанности доказывания их размера в будущем. Наиболее последовательно эта точка зрения выражена в работе К. А. Граве «Договорная неустойка в советском праве». Автор указывает, что «либо неустойка обеспечивает самое исполнение обязательства, понуждая должника к надлежащему его исполнению угрозой невыгодных материальных последствий за неисправность в исполнении… либо неустойка обеспечивает возмещение интереса кредитора, фиксируя наперед размер этого интереса, т. е. размер возможных убытков для кредитора от неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательсгв, и тем самым при их взыскании освобождая его от обязанности доказывать размер этих убытков».[545]

Вторая группа авторов, не отрицая известного различия между штрафной и оценочной неустойкой, полагает в то же время, что всякая неустойка имеет своей целью стимулировать исполнение договора и менее всего ставит перед собой задачу возмещения убытков. В этом смысле утрачивает свое значение деление видов неустойки на оценочную и штрафную. Наиболее последовательно эта точка зрения выражена в работе А. В. Венедиктова «Договорная дисциплина в промышленности». Автор ставит вопрос: «Следует ли пени и неустойку (а также штрафы) взимать в качестве “штрафных” в техническом смысле – сверх и помимо убытков – или следует сохранить существующую практику их зачета в общую сумму убытков, т. е. сохранить “оценочный” их характер».[546] Вслед, однако, за признанием деления видов неустойки на штрафную и оценочную в постановке этого вопроса, а затем и в его разрешении, А. В. Венедиктов пишет: «Все виды санкций: не только штрафная, но и оценочная неустойка (равным образом пеня и специальные штрафы), возмещение убытков, меры административно-планового и экономического воздействия, персональная ответственность руководителей хозорганов и т. д. – одинаково имеют своей задачей обеспечить реальное исполнение договора», и поэтому «самое противопоставление оценочной или компенсационной неустойки – штрафной в условиях социалистического хозяйства в значительной мере лишено значения».[547]

Третья группа авторов, также исходя из того, что всякий вид гражданско-правовых санкций имеет своей задачей стимулировать исполнение договора, вообще отрицает наличие оценочной неустойки, наряду с неустойкой штрафной. С их точки зрения, всякая неустойка является штрафной. Этот взгляд, выраженный в неопубликованной работе В. К. Райхера,[548] был воспринят Л. И. Картужанским, который пишет: «Мы считаем неустойку, как она сложилась в социалистической практике, штрафной потому, что ее основной задачей является стимулирование их (т. е. договоров. – О. И.) исполнения».[549] «Оценочный характер неустойки находится в непримиримом противоречии с принципом государственного планирования хозяйства…»[550] В то же время, в отличие от В. К. Райхера, Л. И. Картужанский отмечает еще одно различие между неустойкой и возмещением убытков. «Неустойка есть форма преимущественного обеспечения общественной заинтересованности в реальном осуществлении договоров… Этого, во всяком случае в такой же мере, нельзя сказать о праве на возмещение убытков. Последние преимущественно выражают условный хозрасчетный интерес…»[551] Поэтому «самое соизмерение неустоек и убытков неприемлемо», ибо «цель тех и других не совпадает в полной мере. Неустойки выходят обычно за пределы хозрасчетных интересов сторон. Убытки, наоборот, преимущественно выражают последние».[552]

2

В изложенных взглядах на неустойку в советском гражданском праве имеются и правильные и ошибочные моменты, отграничение которых друг от друга должно быть использовано в анализе этого вопроса.

К. А. Граве, конечно, прав, когда подразделяет неустойку на два вида – на «оценочную» и штрафную. Такое деление соответствует тексту ст. 141 ГК. Когда прим. 1 к ст. 141 ГК говорит, что в случаях, особо указанных в законе или договоре, могут быть одновременно взысканы и убытки и неустойка, оно безусловно определяет неустойку как штраф. Совершенно очевидно, что последний отличается от неустойки, предусмотренной в тексте ст. 141 ГК, согласно которой взысканию подлежит либо неустойка, либо возмещение убытков. Отрицать это различие – значит пренебрегать текстом действующего закона. Однако самый термин «оценочная» неустойка имеет условное значение и уж во всяком случае не заключает в себе того смысла, который вкладывает в него К. А. Граве.

Считать неустойку заранее определенным убытком, а тем более интересом кредитора нет решительно никаких оснований. Если убытки трудно определить даже после нарушения договорного обязательства, то определить их в момент заключения договора просто невозможно. С другой стороны, усматривать в неустойке оцененный интерес контрагента – значит объективно становиться на ту точку зрения, что договор заключается социалистическими организациями в целях получения денежной выгоды. Но это противоречит самому духу социалистического договора. Интерес хозоргана может заключаться только в реальном исполнении договора, – в этом одна из особенностей социалистических договорных отношений. Неустойку хозорган взыскивает для того, чтобы побудить контрагента к реальному исполнению, а ограничиться взысканием неустойки он может лишь в случае, когда либо невозможно добиться исполнения договора, либо в этом отпала необходимость. Неустойка даже тогда, когда она является компенсационной, устанавливается не потому, что в ней самой выражен интерес кредитора, а потому, что она стимулирует реальное исполнение договора.

Этот момент совершенно правильно подчеркнут А. В. Венедиктовым, который отмечает, что все виды санкций, а также некоторые административные и уголовно-правовые меры направлены на то, чтобы обеспечить своевременное и надлежащее исполнение договоров. С точки зрения буржуазного оборота уплата неустойки или возмещение убытков приносят такой же, если не больший, эффект, чем исполнение договора в натуре, поскольку тем самым денежная прибыль поступает к капиталисту прямо, а не через производство. В социалистических условиях договор заключается для реального выполнения плана, которое нельзя заменить никакими денежными компенсациями. Поэтому не только право на неустойку, но и право на возмещение убытков необходимо, чтобы побудить к исполнению договора.

Дает ли, однако, это основание утверждать, что деление видов неустойки на штрафную и компенсационную в социалистическом праве лишено всякого смысла? Если все виды гражданско-правовых санкций вводятся в качестве средства, обеспечивающего реальное исполнение договора, то означает ли это, что они тождественны также и по своему правовому содержанию? А. В. Венедиктов перечисляет такие санкции, как неустойка, пеня, штраф, возмещение убытков, персональная ответственность руководителей хозорганов. Но едва ли он стал бы утверждать, что между пеней и, скажем, персональной ответственностью руководителей хозорганов не существует различия потому, что и то и другое применяется для обеспечения реального исполнения договора. А это, собственно, составляет единственный аргумент против деления видов неустойки на штрафную и компенсационную. Не следует смешивать цели правовых норм с их юридическим содержанием. Все виды гражданско-правовых санкций в конечном счете введены для достижения одной и той же цели, но методы ее достижения в различных видах санкций остаются различными. Поэтому вполне допустимо и их разграничение.

Если А. В. Венедиктов усмотрел общность различных видов неустойки лишь в том, что они являются стимулирующими средствами, то В. К. Райхер и Л. И. Картужанский правильно подчеркивают еще один общий для них момент, состоящий в том, что всякая неустойка включает в себя штрафной элемент. Правда, при компенсационной неустойке отпадает право на ее взыскание, если контрагент доказал объем причиненных ему убытков и требует их возмещения. Но такой выбор предоставляется пострадавшему контрагенту. Только он вправе решить, что подлежит уплате – неустойка или сумма, равная причиненным ему убыткам. И это с самого начала ставит второго контрагента, если он не выполнит договор, под угрозу взыскания с него штрафа, так как неустойку он должен уплатить даже в случае, когда она превышает размер убытков или когда убытков вообще нет. В этом и состоит штрафной элемент, присущий всякой, в том числе и компенсационной неустойке. Однако наличие в компенсационной неустойке штрафного элемента еще не дает оснований отрицать различие между нею и неустойкой штрафной, как это делают В. К. Райхер и Л. И. Картужанский, которые, вопреки тексту ст. 141 ГК и прим. 1 к ней, пытаются оба вида неустойки подогнать под понятие штрафной неустойки. Текст закона не дает оснований для такого вывода.

Если же решать вопрос не только на основе текста закона, не с учетом арбитражной практики,