Избранные труды. Том III - Олимпиад Соломонович Иоффе
Оценивая положения и выводы, содержащиеся в книге О. С. Иоффе, с позиций действующего в настоящее время в России гражданского законодательства и современного уровня юридической науки, можно отметить наиболее значимые из них.
1. Существуют определенные методологические принципы, т. е. исходные отправные положения, на которых основывается изучение правовых явлений. «Любое правовое явление, – пишет О. С. Иоффе, – обладает как юридическим, так и материальным содержанием. Признаки, характеризующие его юридическое содержание, закрепляются в законе. Теория же обязана наряду с юридическими признаками выявить определяющие данное явление материальные факторы, которые цементируют его глубинное содержание и служат объективной основой его правового конструирования» (§ 1 гл. 1 разд. I первой части. С. 8). В то же время О. С. Иоффе предостерегает от смешения экономической и правовой стороны регулируемых отношений, поясняя, что, например, «юридическое значение имеют не цели договора, а его правовые основания» (§ 1 гл. 2 разд. I первой части. С. 33), а цели договора, следовательно, вытекают из экономической стороны отношений. Экономическая и правовая стороны должны учитываться и при классификации, и при характеристике отдельных видов обязательств и договоров.
На основе указанного методологического требования О. С. Иоффе подходит, например, к понятию убытков как формы имущественной ответственности по гражданскому праву. «Речь идет, – подчеркивает он, – об убытках не в экономическом, а в юридическом смысле как категории, обосновывающей применение соответствующей меры гражданско-правовой ответственности, всегда являющейся следствием правонарушения» (§ 1 гл. 2 разд. II первой части. С. 100).
Методологическое значение имеют и многие другие положения работы, в том числе подходы к определению понятия гражданско-правовой ответственности, соотношению ответственности и санкции, выявлению состава гражданского правонарушения, установлению причинной связи для любых случаев ответственности и специально – при бездействии, определению вины, установлению оснований ответственности за чужую вину и т. д.
2. Единообразное и последовательное применение правовых норм обеспечивается единым пониманием различных явлений окружающего мира, облекаемых в форму понятий, которые становятся базовыми категориями для правового регулирования общественных отношений. О. С. Иоффе придает первостепенное значение методологии и логике образования правовых понятий. «Всякое научное понятие должно служить цели отграничения охватываемых им явлений от других, смежных явлений. Но явления внешнего мира отличаются друг от друга прежде всего по их содержанию, а юридическое содержание правоотношений образуют права и обязанности их участников. Это означает, что при разработке понятия того или иного договора нужно использовать такие наиболее существенные моменты, характеризующие права и обязанности его контрагентов, которые отличают его от всех других договоров гражданского права» (§ 1 гл. 1 разд. I второй части. С. 207).
В правовой сфере вырабатываемые юридической наукой понятия не могут быть оторваны от положений, содержащихся в правовых нормах. Доктринальные и легальные понятия должны быть сопоставимы, хотя при их формулировании преследуются различные цели и, соответственно, используются различные лексические средства. «Отдельные приемы, используемые для легальных определений, при разработке научных понятий вообще неприемлемы» (§ 1 гл. 1 разд. I первой части. С. 7–8).
3. Опираясь на вышеприведенные методологические позиции, О. С. Иоффе формулирует доктринальные определения многих, если не всех, основных понятий, составляющих юридическую ткань обязательственного права:
– понятий общей части обязательственного права: обязательства, договора, непреодолимой силы, обеспечения обязательств, прекращения обязательства, поручительства, зачета и т. д.;
– понятий договора каждого вида, выделяя в доктринальном определении договора те признаки, которые лежат в основании разграничения договоров различных видов; перечисление этих определений охватывает все договоры, входящие в «построенную» (познанную) О. С. Иоффе систему гражданско-правовых обязательств;
– понятий, присущих недоговорным обязательствам: публичного обещания награды, конкурса, неосновательного приобретения или сбережения имущества и др.
4. В тех случаях, когда имеется некоторые количество однопорядковых правовых явлений, в задачу юридической науки входит установление разграничительных критериев. В данном случае речь идет об институтах и субинститутах обязательственного права. При характеристике обязательств каждой группы О. С. Иоффе выявляет разграничительные критерии, позволяющие отграничивать обязательства одного вида от обязательств других видов и служащие основанием для квалификации отношений, составляющих предмет гражданско-правового регулирования.
Проделанная О. С. Иоффе работа и в этом аспекте охватывает все виды обязательств, но специально можно отметить установление признаков договора подряда и размежевание подрядного и трудового договоров (Вводные положения разд. IV второй части. С. 412–413), отграничение договора подряда от договора купли-продажи (Там же. С. 414–415), разграничение обязательств по производству работ и по оказанию услуг (Вводные положения разд. V второй части. С. 488–490), обоснование самостоятельности договора экспедиции (§ 1 гл. 4 разд. V второй части. С. 542–544), отграничение договора экспедиции от договора почтовой пересылки (Там же. С. 545), обоснование самостоятельности договора банковского вклада (§ 3 гл. 1 разд. VII второй части. С. 664–667) и т. д.
5. В юридической литературе всегда уделялось и уделяется большое внимание системе обязательств. Создается впечатление, что система обязательств – это некий краеугольный камень, лежащий в основании всего нормативно-правового материала, и что расположение отдельных видов обязательств в определенной системе предначертано изначально. Вот и в уже упоминавшейся выше рецензии на книгу О. С. Иоффе О. А. Красавчиков, В. Ф. Яковлев и В. С. Якушев указывают на необходимость «четко и последовательно проводить классификацию рассматриваемых явлений» и в связи с этим критикуют высказанное О. С. Иоффе положение о том, что система обязательств «может быть построена лишь на основе использования комбинированного классификационного критерия, соединяющего экономические и соответствующие юридические признаки» (§ 2 гл. 1 разд. I первой части. С. 24). «С этим согласиться нельзя, – говорится в рецензии, – во-первых, потому, что система обязательственного права, подобно системе права в целом, познается, а не строится наукой. Во-вторых, потому, что даже в пределах формальной логики допускается последовательное применение избранных признаков разграничения (классификации), а не произвольное комбинирование критериями, заключающими в себе как экономические, так и одновременно юридические феномены».[22]
Суждения глубокоуважаемых авторов рецензии формалистичны и никоим образом не опровергают позицию О. С. Иоффе. Во-первых, что касается критерия систематизации, то, несомненно, что применительно к обязательствам соотношение общего, отдельного и особенного обнаруживает единство и различие отдельных видов обязательств именно в переплетении экономических и правовых признаков. Любой иной критерий классификации обязательств не соответствовал бы действительности и не позволил бы выявить системообразующие связи и зависимости в системе обязательств. Упрек в адрес О. С. Иоффе в том, что он осуществляет «произвольное комбинирование критериями», абсолютно безоснователен. Экономическая основа и ее правовая сторона в их переплетении, но с решающей ролью экономических признаков обязательственных правоотношений – вот классификационный критерий, который последовательно применяет О. С. Иоффе при систематизации обязательств. Опираясь на этот критерий, О. С. Иоффе выявляет общие и отличительные признаки близких договорных обязательств, которые имеют единую экономическую основу, но различные правовые признаки.
Во-вторых, что касается построения и познания системы обязательств, то, естественно, О. С. Иоффе представил ту систему, которая была им выявлена аналитическим путем – путем познания объективно существующей системы обязательств. Уважаемые рецензенты, к сожалению, не поняли, что у О. С. Иоффе речь идет о «построении» научно обоснованной, т. е. идеальной, системы обязательств, которая является результатом исследования («познания») объективно существующей системы обязательств. Но значение подлинно научного познания в сфере правовой действительности и состоит в том, что научно обоснованные результаты (выводы) не утрачивают своей силы (действенности) и после изменения тех конкретно-исторических условий, при которых они были достигнуты и сформулированы.
6. Возможно, читателям покажется странным, что О. C. Иоффе не пишет специально о системе обязательств. Ни в первой части («Общее учение об обязательствах»), ни во второй части книги («Отдельные виды обязательств») нет обоснования всей системы обязательств.[23] Вместо предварительного представления системы обязательств О. С. Иоффе излагает свой подход к рассмотрению отдельных видов обязательств и поясняет: «…чтобы выявить специфику конкретного обязательства, нужно проанализировать ее проявление в таких элементах, как субъекты и объекты, форма и срок, права и обязанности сторон, а также в плановых предпосылках, когда обязательство на них основывается» (Вводные положения разд. I второй части. С. 202).
О. С. Иоффе не стал давать вводную о системе обязательств в целом, потому что система обязательств представлена всем содержанием его книги, расположением материала и оглавлением. Обоснование системы обязательств
