Суд присяжных. Особенности процесса и секреты успешного выступления в прениях - Рубен Валерьевич Маркарьян

Такое прокурорское клише проходит в федеральном суде перед федеральным судьей, но в суде присяжных это не пройдет. Поэтому прокуроры так не любят суд присяжных, там ведь нужны ораторы, а не «заводные звуковые шкатулки». Многие мои коллеги-адвокаты знают это слабое место и активно пользуются этим знанием, строя защиту на жизненных и бытовых нюансах дела.

Как я неоднократно говорил уже, присяжные не говорят в совещательной комнате о преступлении как деянии. Они обычно ограничиваются фразой: «То, что случилось, – просто ужасно». В основном они дискутируют по поводу «мог или не мог подсудимый совершить этот ужас, а если мог, то почему, или почему точно он не мог».

Этот эффект поведения присяжных П. Сергеич сопоставляет с философскими рассуждениями Шопенгауэра так: «… несмотря на безусловную необходимость наших поступков по закону причинности, всякий человек считает себя нравственно ответственным за свои дурные поступки и считает так потому, что сознает, что мог бы не делать их, если бы был иным человеком; таким образом, основанием нравственной ответственности служат не отдельные преходящие поступки человека, а его характер; он сознает, что должен нести ответственность именно за свой характер. Так же относятся к этому и другие люди: они оставляют в стороне самое деяние и стараются только выяснить личные свойства виновника: „он дрянной человек, он злодей“, или „он мошенник", или „это мелкая, лживая, подлая натура"; таковы их суждения, и упреки их обращаются на его характер».

Подытоживая вышесказанное: защитник обязан, кроме юридической оценки деяния, в своей речи сосредоточиться на нравственной его оценке. «Почему, отчего, как же так, можно ли в это поверить?» – вот далеко не полный перечень вопросов, которые должны звучать, необязательно вслух. Кстати, следует сказать, что не всегда нужно озвучивать устоявшиеся в общественном сознании представления о нравственности, но, может быть, имеет смысл кое-где быть новатором? Я говорю о том, что можно позволить себе при определенных обстоятельствах указать на имеющуюся косность общественного мышления, его заблуждение, основанное на устаревших представлениях. И отсюда сделать вывод, что если бы мы – общество – не блуждали в плену застарелых и уже покрывшихся плесенью традиций, то и преступления бы не произошло. Как пример, можно привести дело об убийстве матери собственным сыном из-за того, что мать противилась его ранней женитьбе на девочке из его рок-группы, принося сегодняшнее счастье сына в жертву его обязательному окончанию университета и дальнейшему карьерному росту.

«Кто спорит, что это – правильно: обучаться в университете и делать карьеру? Кто спорит, что мать, придерживающаяся консервативных взглядов в воспитании ребенка, имеет на это право. Кто спорит, что высшее экономическое образование и должность финансового директора предприятия в будущем перспективнее сегодняшней свадьбы между двумя участниками молодежной рок-группы, последствием которой могут стать малообеспеченные дети неудавшихся музыкантов. Но… Это в средние века музыканты не имели перспективы стать богатыми и знаменитыми, кроме истинных гениев при дворе Короля. Это в годы финансовых кризисов начала XX века можно было умереть с голоду, если ты не скопил капитал, играя на бирже, и не диверсифицировал свои финансы, застраховав себя от кризиса прежде всего своими экономическими знаниями. Может быть, если бы мать дала возможность сыну выбрать самому свой путь, не случилось бы этого жуткого преступления, когда любящий сын убивает любящую мать из-за любви к будущей матери его детей.»

6.3. Творческая обработка обычных слов

Как писал П. Сергеич: «Прочтите любую речь истинного оратора, и вы убедитесь, что, будучи обвинением или защитой, она есть вместе с тем художественное произведение. Это объясняется тем, что творчество в судебной речи по существу своему соответствует творчеству человека в области искусства вообще».

Трудно с этим поспорить. Я вообще считаю, что адвокат – это творческая профессия, а потому адвокат не должен быть связан приходом в офис с десяти утра до шести вечера. Мысль может прийти в голову, когда ты ее (голову) намыливаешь в душе, а не тогда, когда ты ее зовешь, сидя перед монитором компьютера. Как рассказывал мой один коллега-адвокат, причиной его развода с первой женой было непонимание его творческой натуры. Он рассказывал:

«Сижу дома, время к обеду скоро. Сижу в кресле и думаю. Периодически она ходит вокруг меня и спрашивает: „Ты чего, на работу не пойдешь сегодня?"

Отвечаю: „Я на работе. Я думаю. Моя работа – думать, мне за это платят".

Жена: „А… ясно. Ну, пока ты думаешь, сходи мусор выброси"».

В настоящем параграфе я не буду говорить вам, как «творить». Творческий процесс каждый осознает для себя сам.

«Глядя на рабочего, который копает длинный ряд ям, укрепляет в них высокие столбы на определенных расстояниях, соединяет их несколькими пучками проволоки, я не могу отрицать целесообразности и пользы его труда; я, однако, не назову это творчеством», – писал П. Сергеич.

Но если, например, этот рабочий украсит столбы резьбой или распишет красками, то этот процесс станет творческим, я полагаю. Как один португальский, по-моему, плиточник-облицовщик разными плитками, привозимыми туристами, украсил лестницу, рядом с которой жил, сделав ее достопримечательностью своего города.

Так что речь может идти о художественной обработке произведения – вашей речи, и существенную роль здесь играет интонация. И лучше я вместо попытки описания приведу пример специального упражнения, которое даст почувствовать, о чем речь.

Попробуйте раскрасить интонацией басню. Любую. Мы в проекте «Суд присяжных» ради смеха (и не только) как-то разыграли перед присяжными короткую историю с выступлениями в прениях прокурора и адвоката в деле по обвинению лисы в хищении сыра. Видеоролик с этой басней Крылова в нашем исполнении вы можете найти в Интернете на сайте YouTube. Суть такова: берется басня, в данном случае «Ворона и

Лисица», и озвучивается с обвинительным уклоном и с уклоном защитительным. Запишите себя на видео или на диктофон и слушайте. Повторяйте несколько раз, пока вам не понравится. Становитесь попеременно защитником и обвинителем, произнося один и тот же текст. Свой разбор басни я привожу ниже в виде таблицы, выделяя акцентируемые слова жирным шрифтом, сначала со стороны обвинения, потом защиты.

Судья:

Слушается дело по обвинению лисы…

«Уж сколько раз твердили миру,

Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,

И в сердце льстец всегда отыщет уголок…»

Обвинительная речь прокурора:

Защитительная речь адвоката: