Не твой герой - Сим Симович

– Просто нашел себя, наверное, – ответил я уклончиво.

– Твои родители бы тобой гордились, – добавила она тихо. – Ричард и Мэри всегда мечтали о том, чтобы ты вырос хорошим человеком.

Я почувствовал знакомый укол вины. Родители настоящего Питера погибли в авиакатастрофе, когда ему было шесть лет. Мэй воспитывала его как собственного сына, и в её словах было столько любви и гордости, что мне стало не по себе.

– Мэй, – сказал я серьезно, – я хочу, чтобы ты знала... Я очень тебя люблю.

Глаза Мэй наполнились слезами, но это были слезы счастья:

– О, дорогой мой... Я тоже тебя очень люблю.

Мы быстро доели мороженое и отправились домой. Дома Мэй сразу же принялась готовиться к киномарафону. Она достала большое мягкое одеяло, взбила подушки на диване, приготовила попкорн в микроволновке.

– Итак, – сказала она, устраиваясь на диване, – с чего начнем?

Я изучил кассеты:

– Может, с "Синьора Робинзона"? Что это за фильм?

– О, это классика! – воскликнула Мэй. – Челентано играет простого итальянца, который волею судьбы попадает на необитаемый остров с избалованной американской наследницей. Очень смешно и трогательно одновременно.

Я вставил кассету в видеомагнитофон, и мы устроились под одеялом. Мэй прижалась ко мне боком, как делают близкие люди во время семейного просмотра, и я почувствовал неожиданное умиротворение.

Фильм оказался действительно замечательным. Челентано был великолепен в роли простодушного итальянца Роберто, а его партнерша создавала яркий образ капризной богачки, которая постепенно открывает для себя простые человеческие радости. Комедийные ситуации сменялись лирическими моментами, а диалоги искрили настоящим остроумием.

Мэй смеялась от души, иногда комментируя происходящее на экране:

– Смотри, как он на неё смотрит! Вот так должен мужчина на женщину смотреть – как на чудо.

– А разве не все так смотрят? – спросил я.

– Ох, дорогой, если бы... – вздохнула она. – Многие мужчины разучились видеть в женщинах красоту. А итальянцы... у них это в крови.

После "Синьора Робинзона" мы сделали перерыв. Мэй приготовила горячий шоколад с зефирками, а я нарезал яблоки и достал из холодильника виноград. На улице уже заметно похолодало, и теплая атмосфера дома казалась особенно уютной.

– А теперь "Укрощение строптивого", – объявила Мэй, вставляя новую кассету.

Этот фильм был еще лучше первого. Челентано в роли грубоватого, но обаятельного фермера, который должен "укротить" избалованную городскую штучку в исполнении Орнеллы Мути. Классический сюжет, но поданный с таким итальянским темпераментом и юмором, что невозможно было оторваться.

– Видишь, как он с ней обращается? – говорила Мэй во время особенно смешных сцен. – Строго, но с любовью. Знает, что под этой капризностью скрывается настоящая женщина.

– А она понимает это?

– Конечно понимает! Женщины всегда понимают, когда мужчина их по-настоящему любит. Даже если делают вид, что не понимают.

К середине второго фильма за окнами начало темнеть. Октябрьские дни были короткими, и уже в четыре часа приходилось включать свет. Мэй встала, зажгла несколько ламп, создав в гостиной мягкое, интимное освещение.

– Хочешь ужинать или продолжим марафон? – спросила она.

– Давайте продолжим, – предложил я. – А поужинаем позже.

Третьим фильмом стали "Бархатные ручки" – комедия о неудачливом воришке, который влюбляется в девушку из богатой семьи. Челентано здесь был особенно обаятелен, а его