Фрирен — И даже умереть не успеть. Том 2 - Tired God
А вот чего-чего, так с золотом особых проблем у меня не было: шахта на Севере начала свою работу. Ричард Норм, конечно, предложил выкупить мою долю, но скорее из формальности: знал, что я совершенно точно откажусь.
На этом этапе у него, даже с учётом благородного сердца, могла взыграть жадность, но целых два с половиной Мастера: Вейл, южанин и Эрик “Камнегрыз”, которые после открытия переехали туда обустраивать филиал нашей родовой армии, точно сдержат его порывы. А внешнее давление от тех, кто захочет подмять под себя неожиданно нашедший, хех, золотую жилу союз — ещё больше объединит нас.
Лира, всё это время неоценимо помогающая мне с контролем всех этих активов, получила титул Мастера барьеров.
Наши отношения претерпели некоторые изменения. Не плохие — точно нет! — скорее закономерные. Кто-то мог назвать это “похолоданием”, но для нас начался период стабильных отношений двух взрослых людей в браке.
Мы развивались. Альянс развивался. Дела шли как нельзя лучше.
Казалось бы, у меня было всё: жена, семья, слава, репутация, сила, здоровье, власть и богатство на уровне двадцати самых влиятельных семей страны!
И всё равно, недавно я осознал, что вновь наткнулся на мягкий, но не пропускающий меня дальше потолок. Точнее, не допускающий развитие таким же темпом, как и ранее — не без прямой конфронтации с теми, кто стоит на пути этого самого “развития”. Без выхода против социума магов, какой уже сложил новый “статус кво” в послевоенной эпохе. Эпохе Мира.
Все направления “бизнеса” поделены. Конкуренция в одних и тех же областях тоже обрела стабильность, что не признает вторженца. Как маг я рос… да, рос.
Становился по крупице сильнее. В тренировках со всем возможным инструментарием добывал очередную крупицу контроля. По крупице собирал новые знания…
Ожидал возвращения Фрирен, чтобы серьезно начать важнейшие исследования. Исследования всей моей жизни — на тему долголетия и бессмертия. Лира терпеливо ожидала первых результатов, хотя я и ощущал, что ближе к 24 или 25 годам её жизни начнёт уже… справедливо давить, требуя исполнения супружеского долга не только в чувственном аспекте.
Планов ещё было невероятное количество. Хотелок — и того больше. Но мир не позволял развернуть свои крылья, грозясь срезать те вопреки высоте того пьедестала, на который я себя поднял.
Мне… банально оставалось продолжать рутину в надежде на то, что вскоре подвернётся случай, который даст сделать ещё один ощутимый шаг вперёд. А потом ещё один. И ещё. И так по циклу, бесконечно или до обрыва, оставленного судьбой лично для меня — там, куда мои ручки просто не дотянулись!
* Насчёт увеличенного производства пчёлами мёда — это, кстати, правда.
Интересно, что пчёлы могут "подстраиваться" под условия пасеки. Например, некоторые пчеловоды отмечают, что при регулярном отборе мёда семьи начинают работать интенсивнее, как бы "понимая", что излишки будут забираться. Это не осознанный выбор, а результат инстинктивного реагирования на внешние условия, но всё же!
Дикие пчёлы, живущие в дуплах деревьев, обычно производят ровно столько мёда, сколько нужно для выживания семьи, так как у них нет "гарантий" безопасности. Однако при переселении в улей с защитой от погодных условий и хищников их продуктивность часто возрастает
В общем, пчёлы, чувствуя безопасность и стабильность, могут увеличивать продуктивность. Например, на пасеках, где пчёл не подкармливают сахаром и создают естественные условия, они всё равно производят избыток мёда, если вокруг много медоносов. Это своего рода "договорённость": пчёлы получают защиту и оптимальную среду, а человек — мёд.
Мораль очевидна: пчёлы — крутые!
Глава 29 — Дела северные
Отрывок из “Армейские анекдоты, истории, высказывания и маразмы Великой Войны” за авторством Хейста “Тень Севера” Скайранда.
Одной из самых смешных историй, что повезло мне услышать на войне, было это…
Итак, в какой-то момент Войны на тылах Севера организовали небольшой тренировочный лагерь. И был там на обучении парень с Южных земель.
Разведчик хороший, воевал с нами последние четыре года Войны, причём делал это очень даже хорошо, но запомнился нам именно этой историей. Называть имена не буду, ибо участники истории пожелали остаться анонимными.
В общем, любил он — что на тренировочной базе, что на фронте — говорить, как сильно скучает по свежим фруктам. Особенно по сладким, коих на севере, как известно, водится мало. И вот, в один день, когда их тренировочная группа зашла на ужин, — он увидел свои любимые тёмно-красные, приторно сладкие фрукты в столовой.
Этот здоровый великан — ростом около 190 см, совсем не по-южному крупный — как мне потом рассказывали его сослуживцы, не мог сдержать восторженного смеха, сорвавшись с места.
К несчастью для него, один из их инструкторов услышал его, мигом оказался рядом и спросил, цитируя: “ЧТО ТАКОГО СМЕШНОГО, БОЕЦ?!”
Тут стоит сказать, что на тренировочной базе царила жёсткая дисциплина…
В общем, наш герой смог выдавить из себя только следующие слова: “Фрукты, сержант-инструктор”.
Инструктор, широко улыбнувшись, подвёл его к раздающей стороне и сказал: “Ну что ж, фруктовый ты наш, останешься здесь и будешь смеяться над фруктами каждый раз, когда кто-нибудь будет их брать”.
Хотя никто
