Литературный журнал «Ситуации» - Коллектив авторов
Хорошо. Так как никого не нашлось, следовательно, по секрету скажу вам, пару себе я начну сейчас интенсивно искать. Но только себе. Я буду выбирать себе пару, заранее предупреждаю только для себя, а уже не для ведения вечера. – И здесь я вижу администраторшу, и она мне улыбается, но ничего не говорит.
В зале установилась полная тишина, все перестали говорить…
А я продолжаю всматриваться в зал. Администраторша улыбается. В зале тишина, все напряжены.
И после этих слов, я понимаю, что напор нельзя сбавлять… и решительно иду в зал, внимательно всматриваюсь в женщин в зале, и, проходя мимо столика, я вдруг понимаю: вот она… склоняюсь очень близко около женщины. Около полной фигуристой женщины, туфли на высоких не тонких каблуках, которая сидит боком и как бы склонив голову над столиком. И которая боком смотрит на всё происходящее. И, решительно безапелляционно взяв её за руку, говорю:
– Идёмте. Всё. Вы попались…
Женщина не теряется. Встаёт. Спокойно улыбается и поворачивается ко мне другим боком, продолжая смотреть как бы одним, но уже другим блестящим глазом.
И вот я и женщина, как бы уже вдвоём, не отдельно, возвращаемся на как бы сцену.
Я подхожу, беру микрофон и даю его женщине.
И говорю:
– Вы должны что-то сказать.
Но она улыбается и молчит.
Я, повернувшись к залу быстро и став к ней плотнее боком, говорю ей почти шепча, рядом, но в микрофон:
– Какие у вас духи?
Она говорит – отвечает:
– А вам нравятся?
– Да, нравятся.
– Вы меня на сцену… из-за духов?
– Нет, я так легко, не признаюсь. Хотелось рассмотреть. Вы будете представляться, вы посмотрите: зал полон женщин, они все должны представиться, а то мужчины… они как будут выбирать? Я работаю на мужчин, вы на женщин. Время пошло.
И пытаюсь стать к ней ещё ближе.
Женщина не смущается и просто говорит:
– Ну вы уже совсем… это слишком… перебор…
– Говорите!
Но женщина смотрит вокруг, тихо улыбается и молчит.
– Хорошо, вы не уходите, вы будете нужны, – говорю я и беру её под руку. И, резко повернувшись, но оставаясь как бы наполовину за женщиной и обращаясь уже в зал, говорю: – Так… Третье и последнее. Мне надоело вот здесь за всех отдуваться. Женщину себе я уже нашёл и хочу с ней поговорить, потанцевать, проводить, договориться… Без вас. – И вешаю на стойку микрофон.
И показываю администраторше, что мы уходим. Администраторша подскакивает со стула и подходит к микрофону.
Женщина заулыбалась как-то иначе и повернулась ко мне.
– Идёмте, – говорю я. И женщина, улыбаясь и ничего не говоря, идёт…
И вот мы выходим на улицу, и я беру её под руку и веду её в гостиницу… Понимая, что больше просто некуда идти…
В гостинице на ресепшене дежурная подаёт мне ключ, ничего не спрашивая, внимательно посмотрев и отчётливо видя, что я не один. И мы входим в номер. Я открываю бутылку вина, предлагаю ей присесть… А она проходит по комнате номера к открытой двери лоджии, выходит в лоджию и, глянув на ночной уже город и возвращаясь в номер, берёт протянутый ей стакан с вином… И вдруг, превратившись в решительную и молодую девушку, говорит:
– Рассоединение произошло, и не нужно опять заниматься соединением. Вас подставляют… Я не могла произвести нашу встречу иначе. А так… встретились двое любовников… Почему бы нет… За рассоединение будет оплата. Её вам принесут… А сейчас мы будем чем-то заниматься? – И выпивает вино, всё, не торопясь и в упор смотря меня, опять превращаясь в какую-то только улыбчивую и очень домашнюю женщину…
Утром я проснулся и, подхватываясь на локти, вижу, что «моя» женщина уже вышла из ванной и берёт сумочку с фирменной улыбкой и, говоря мне «пока», направляется к выходу. А я, отряхивая остатки сна, говорю:
– Да подождите вы… для меня случившееся… ну это не просто рядовой эпизод.
– Вы знаете, я уже опаздываю, я уже заказала такси… я должна идти… Да успокойтесь, вы были на высоте, – отвечает она.
Дверь ещё не закрылась, а я, вспоминая молодость, вскочил как сжатая пружина. И, по-армейски надев брюки, носки, туфли, набросив рубашку и сразу надев костюм, бросился вслед без лифта по лестнице, захлопнув дверь в номер. Выбежав в фойе, положил ключ перед дежурной на столик. Вижу, что «моя» улыбчивая женщина как-то незаметно трансформировалась в решительную молодую девушку, не оборачиваясь, выходит и действительно садится в такси… А я бросаюсь к своей машине. И начинается преследование. Утро. Такси идёт не быстро, но и не медленно, уверенно… И видно, таксист хорошо знает каждый поворот улиц города. А я преследую, не прячась, но и не догоняя… впритык. Такси приходит в аэропорт города, и я вижу, как она уверенно идёт к небольшому бизнес-джету. Открытый трап… её встречают, и, как только она поднимается на борт, трап уходит в самолёт, и самолёт некоторое время стоит и начинает движение. Бизнес-джет уходит в небо, не оставляя за собой никакого следа, и я наблюдаю его взлёт и очень медленно продолжаю приходить в себя, как бы выныривая ото сна происходящих событий, как бы ещё не проснувшись. И только сейчас понимаю, что мне нужно дозастегнуть ремень, застегнуть пуговицы на рубашке… И спотыкаясь иду по ровному тротуару к своей машине…
Вернулся в номер. Вижу, на столике небольшой кейс в непрозрачном пакете. Открываю кейс, вижу деньги, закрываю кейс. Убираю почти пустую бутылку из-под вина, достаю из сумки бутылку коньяка и, выпив полстакана коньяка, смотрю на свой, «не свой» – какой-то номер и медленно опять прихожу… откуда-то… Встреча состоялась. Информация поступила. Действие выработано. Я никуда не вмешиваюсь. Перехожу в режим конька, который скользит по льду окружающей жизни. Нужно возвращаться… И ложусь спать…
А утром уже следующего дня мне снится сон, полудрёма-туман. События не из сегодняшней жизни. Я молодой, в военной форме, еду в метро вверх, поднимаюсь вверх по бесконечному эскалатору… Как бы Ленинград, такие эскалаторы были только там… Эскалатор только-только был полон народа, и вдруг что-то происходит, и вот я уже один поднимаюсь в город. И, уже почти доехав, эскалатор останавливается.
Продолжая подниматься, на самых последних ступеньках эскалатора, вижу, сидит молодая девушка – блондинка, и я её спрашиваю:
– Почему вы не выходите?
А она, подняв на меня большие заплаканные глаза, говорит:
– А там некуда выходить.
А я, огибая её и помогая ей подняться, почти силой выволакиваю её наружу и
