Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2020 - Коллектив авторов
Что и росой еще не стала.
И наплывает, будто сон,
Туман под месяцем на поле,
И поневоле отнесён
Я вслед за эхом, поневоле.
Весь мир кружится и плывёт,
И слышу я, объятый дрёмой,
Как вдруг на имя на моё
Ответил голос незнакомый.
Ещё лишь миг – и никогда
Не отыскать меня средь поля.
И в ужасе дрожит звезда
У крайнего предела доли.
«День проходит… Так тому положено…»
День проходит… Так тому положено.
Скоро солнце тихо догорит.
Я за ним, а будущее, боже мой,
За спиною у меня стоит.
День проходит… Вечер на пороге.
Млечный Путь проглянул в небесах.
Все проходит. Истина – в дороге.
Соль – в телеге. Слёзы – на глазах.
После боя
Конь чернее ночи
Сабельку волочит
Мама встреть у дома
Коня вороного
Дай напиться вволю
Да пусти на волю
Степь от вас упрячет
Как по мне он плачет.
«Костра не видать, только чуется дым…»
Костра не видать, только чуется дым,
И месяц стоит над конём вороным,
Да синий туман, да ещё ковыли,
Как Игоря войско, в степи полегли.
Под Возом Чумацким дорога белеет,
Но вот разбудить их никто не сумеет.
Не черпать погибшему шлемом из Дона,
В крапиве дорога ведущая к дому.
И только под месяцем память над ним
Стоит в изголовье конём вороным.
«Один обнять, как брат, спешит…»
Один обнять, как брат, спешит,
В глазах другого яд и холод.
Лишь стоит тропку проложить —
Мир сразу надвое расколот.
«Напиток тот, напиток тот…»
Напиток тот, напиток тот,
Что мы привыкли жизнью звать,
Пусть каждый пьёт,
Все время пьёт!
А то не будут доливать.
«Хотелось всё выпить…»
Хотелось всё выпить
До капли вино мне,
Но больше расхлюпал
И расплескал…
Бокал – не виновен,
Судьба – не виновна,
То просто от счастья
Дрожала рука.
«Не жилось, а выживалось…»
Не жилось, а выживалось,
Отболело, отмечталось,
И, как будто не была,
Ненароком жизнь прошла.
На солнышке
Луч коснулся лица, разорвав облака,
Золотою пчелой приближается звук,
И несёт меня в сон солнцепёка река —
Прямо в детство
на зов тёплых маминых рук.
И земля проплывает в цвету подо мной,
И весна, как тогда, надо мною шумит,
А под яблоней свет серебрится живой,
Свет живой на ветру вместо мамы стоит.
Тень сгущается, нас разлучая навек,
Холод трав обжигает, как будто костёр,
И острей ощущаю, как времени ветр
Мою смертную плоть выдувает из пор.
Примечание:
Владимир Авцен. Родился 01.05.1947, Донецк (Украина). Филолог, журналист, член Международной гильдии писателей. Редактор русскоязычного альманаха «Семейка» и трёхъязычного (русский, немецкий, английский) альманаха «На перекрёстке культур» /An der Kreuzung der Kulturen (Германия). Руководитель «Вупперлиткафе».
Переводы
Торквато Тассо
Песнь десятая
(«Освобождённый Иерусалим»)
Перевёл с итальянского Роман Дубровкин
Краткое содержание:
Султан Никеи сельджук Сулейман, проигравший сражение предводителю крестоносцев Готфриду Бульонскому, решает бежать в Египет, чтобы примкнуть к войску халифа. По дороге в Каир его настигает колдун Исмен, убеждающий воина вернуться в Иерусалим. На волшебной колеснице они пролетают над полем битвы, затем маг ведет султана по подземному переходу в тронный зал иерусалимского царя Аладина, где держат совет мусульманские полководцы. Появление султана на совете вселяет в царя надежду на благоприятный исход войны. Между тем вернувшиеся из плена крестоносцы рассказывают Готфриду о чудесах, увиденных ими в замке волшебницы Армиды, и о том, как они были освобождены по дороге в Каир, куда волшебница отправила их в кандалах в подарок халифу. Освободителем пленников оказывается надежда христианского войска, итальянский юноша Ринальд д’Эсте, об убийстве которого давно ходили слухи. При известии о том, что Ринальд жив, в лагере христиан начинается ликование. Вдохновитель крестового похода Петр Пустынник пророчит славную будущность юноше и всей династии д’Эсте, к которой принадлежал покровитель Тассо герцог Альфонс II.
1.
Коня, бродящего в пустынном поле,
Поймал он за уздечку и на круп
Взобрался, корчась от нещадной боли,
Теряющий сознанье полутруп.
Не плащ на нем – лохмотья круглой голи!
Не засияет ярче медных труб
Разбитый шлем, не страшен гребень
пестрый,
Подрубленный в бою секирой острой.
2.
Бежит султан, бросая верный полк,
Бежит, несытую лелея злобу.
Так из овчарни удирает волк,
Набив кровавой требухой утробу.
Он жрал и жрал, но голод не умолк,
Он водит жадным языком по небу,
Облизывает губы и рычит,
В желудке у голодного урчит.
3.
Спасается султан от тысяч копий,
От тысяч стрел уходит невредим,
Летит в пески на бешеном галопе,
Как мы за ним в пустыне уследим?
Не распознать героя в эфиопе.
Чем озабочен черный нелюдим?
Какой неведомой напуган жутью
Сей странник, подошедший к перепутью?
4.
Все взвесил он и рассудил: «Примкну
Я к армии каирского владыки.
Слыхал я, что на новую войну
Созвал халиф народ разноязыкий.
Судьба моей державы на кону!» —
Коня пришпорил и на берег дикий
Помчался – в Газу, в сарацинский стан,
В пустыне все тропинки знал султан.
5.
Не взяв ни ординарца, ни охраны,
Весь день скакал беглец, весь долгий день,
Когда же отгорел закат шафранный,
И на пески легла ночная
