Юность на экране. Репрезентация молодых людей в кино и на телевидении - Дэвид Бэкингем

Прорывной фильм Линклейтера, его второй полный метр «Бездельник» (1990), построен уникальным и, на первый взгляд, произвольным образом. Действие фильма происходит в его родном Остине, в кадре оказывается ансамбль из молодых людей маргинального вида, но камера не задерживается ни на ком больше чем на пару минут: в каждой сцене возникает новый персонаж, камера следует за ним и больше не возвращается. При первом просмотре фильма «Под кайфом и в смятении», действие которого тоже происходит в Остине, может показаться, что он сделан так же произвольно и даже хаотично. Однако при повторном просмотре становится ясно, что, как и в «Американских граффити», здесь есть четыре основные линии повествования. Первая линия, с которой начинается фильм, связана с ритуалами «дедовщины», которые устраивают старшеклассники в конце года для приезжающих новичков: старшие мальчики бьют младших специально изготовленными веслами, а старшие девочки унижают младших, обмазывая их горчицей, кетчупом, яйцами и хлопьями и заставляя их делать предложение старшим мальчикам. Вторая сюжетная линия связана с организацией вечеринки: план Пикфорда устроить вечеринку у себя дома, пока родители в отъезде, раскрывает его отец, и позже подростки собираются в другом месте за городом. Третий сюжет касается школьной футбольной команды: тренер требует, чтобы участники команды подписали обязательство воздерживаться от наркотиков и алкоголя; один из игроков, Рэндалл «Пинк» Флойд, сомневается и в итоге решает ничего не подписывать. Наконец, в четвертой сюжетной линии задействована группа из трех школьных «интеллектуалов» – это Тони, Майк и Синтия. Они критически комментируют происходящее и одновременно пытаются преодолеть свою маргинальность и принять участие в том, что один из них называет «старым добрым сто́ящим животным опытом» – в частности, это секс, пьянство и насилие.

Как и в «Американских граффити», истории переплетаются между собой, пока герои передвигаются (часто бесцельно) с места на место. Они тоже связаны музыкой, которая открывает новые эпизоды, обеспечивает их целостность или сшивает воедино монтажные фрагменты. Все это перемежается сценами, в которых (как сказали бы «интеллектуалы») предлагается комическое или псевдоантропологическое размышление о поведении молодежи и социальных нравах того времени. Уже на первых минутах мы видим, как студенты делают бонг для накура в столярной мастерской, пока учитель спит; персонаж-укурок размышляет о легендарном часовом барабанном соло Джона Бонэма из Led Zeppelin; Тони, один из «интеллектуалов», рассказывает сон, в котором он занимался сексом с женщиной с головой Авраама Линкольна; три девушки уединяются в ванной, чтобы обсудить феминистскую точку зрения на «Остров Гиллигана». Есть также дополнительные романтические сюжеты, которые по-разному реализуются в заключительных сценах. Это многочастное повествование не столько об отдельных людях (как в «Американских граффити»), сколько о поколении в целом.

Несомненно, в фильме присутствует ирония по отношению к эпохе, хотя она редко служит просто для смеха. Точно подмечены модные тенденции времени: расклешенные и мешковатые брюки с высокой талией, короткие шорты, воротники, пышные волосы. Камера крупным планом показывает пинбольный автомат и настольный футбол, а саундтрек состоит из лучших песен той эпохи. Тем не менее фильм не уклоняется от демонстрации разных качеств молодых людей, независимо от того, насколько они привлекательны. Сюжет «дедовщины», по сути, рассказывает о навязывании иерархии по возрастному признаку. Тем не менее употребление наркотиков, алкоголя, случайный секс и другие формы рискованного поведения проходят без особых комментариев, не говоря уже о моральном осуждении. Дети не несут никакого наказания, а взрослые персонажи (учителя и родители) в основном не добиваются никакого эффекта или выставлены на посмешище.

Во многих отношениях «Под кайфом и в смятении» – это осознанно «молодежный фильм», который явно связан с предыдущими образцами жанра. Действительно, компания Universal рекламировала фильм как ««Американские граффити» наших дней». Здесь события тоже разворачиваются в последний день учебы; большая часть действия происходит в машинах, когда герои переезжают с места на место; четыре основные сюжетные линии аналогично переплетаются между собой; есть некое центральное событие (вечеринка или выпускной бал). Старший герой Вудерсон, который общается со старшеклассниками, в какой-то степени копирует Милнера, а три «интеллектуала» выполняют функцию амбивалентных аутсайдеров, как и Курт.

Критик Мэри Хэррод отважно утверждает, что «Под кайфом и в смятении» – это пародия на «Американские граффити» (фильм, который, как я уже говорил, обвиняли в том, что он сам – пародия [22]). Однако фильм Линклейтера более сардонически, если не совсем цинично, относится к кинематографическому наследию. Он повторяет некоторые тропы «Американских граффити», но делает это весьма саркастично. Например, когда один из первокурсников отправляется за алкоголем и заявляет, что ему восемнадцать лет (хотя он выглядит куда моложе), продавец с легкостью доверяет ему. Курт же надеется поработать на президента Кеннеди, а Майк хочет поступить в юридическую школу и стать адвокатом по гражданским правам – хотя неприятная встреча с неприятными людьми, которых ему придется защищать, заставляет его усомниться в этом.

Помимо деталей эпохи, здесь мало ностальгического. В фильме не так много милого и невинного, за исключением, пожалуй, характеров только что приехавших первокурсников; многие персонажи, включая главного задиру, вынуждены терпеть унижения. Интересное заявление делает Пинк в конце фильма.

Если я когда-нибудь начну называть эти годы лучшими в моей жизни, напомните мне, чтобы я покончил с собой.

Он подразумевает, что не хочет, чтобы ностальгия омрачала его настоящее. Его друг Доусон более неоднозначен: «Я просто хочу, оглядываясь назад, сказать, что сделал все возможное, пока торчал в этой дыре. Я веселился как мог…» Вскоре после этого их останавливает полиция, над Пинком издевается его футбольный тренер-садист, и все это явно показывает, насколько на самом деле ограничена их свобода.

Трое «интеллектуалов» дают своего рода социологический комментарий к происходящему: они описывают ритуалы дедовщины как проявление стадного чувства, критикуют «неомаккартистские»[40] обещания футбольного тренера. Тем не менее им явно не по себе оттого, что они отчасти аутсайдеры. В одной из сцен они спорят о взгляде на молодежь, который неявно поставлен на карту в их истории. Синтия спорит с мнением, что они должны просто готовиться к будущему, а настоящее – это «какая-то незначительная, несущественная преамбула к чему-то большему». Она согласна с Майком, что группе нужен «висцеральный[41] опыт», хотя попытки обрести его приводят к разным результатам. Майк провоцирует драку с другим мальчиком, «доминирующим самцом, обезьяньим ублюдком», надеясь, что ему удастся нанести один хороший удар, а затем убежать, когда вмешаются другие, но на деле получает крепкую взбучку. Синтия тем