Свой выбор (1-2 части, первый курс) - Рина Зеленая

— Неудивительно, что болгарская сборная настолько сильна, — пыхтела Роланда. — Уверена, в Дурмстранге, где учится этот Виктор Крам, нет проблем ни с оборудованием, ни с литературой.

— Что за Крам? — уточнил Северус, устраиваясь в широком кресле.

— Талантливый ловец и первый кандидат на должность ловца сборной, — пояснила мадам Пинс. — В очередном выпуске «Квиддичного обозрения», изданного в Париже, ему посвятили восемь страниц.

Хуч еще долго изливала на коллег свое раздражение, пока в покои не вплыла Помона, с гордым видом прижимая к груди причудливый керамический кувшин.

— О, это то, о чем я думаю? — тут же подпрыгнул Филиус на подушках, покрывавших его кресло.

Кувшин был водружен на столик, где уже столпились бокалы. Флитвик хмыкнул и мигом трансфигурировал их в более подходящие чаши, расписанные традиционным греческим орнаментом.

— Да, Филиус, настоящая редкость из Греции. Вино по старинному рецепту и урожай не менее старый, — с гордостью проговорила Спраут. — Представляете, коллеги, я и не знала, что наш с Юфимией Поттер общий знакомый, мистер Кавендиш, должен был передать мне по ее просьбе это вино еще в 1979-м! Он почти каждый год доставлял мне по сосуду от какого-то своего греческого коллеги, коллекционера вин… Но в тот год и Флимонт с Юфимией, и сам Джош… А вино все эти годы дожидалось меня в греческом доме Джоша, пока туда не добрался его племянник, лишь недавно узнавший о наследстве и приехавший в Европу на пару недель уладить дела.

— Вот так привет из прошлого, — усмехнулся Флитвик.

Снейп с сомнением глянул на сосуд.

— Не боитесь, что вино испорчено? — насторожилась Помфри.

— Меня больше беспокоит то, что в вине может быть яд или чары, активирующиеся при распечатке, — признался зельевар.

Появление презента казалось очень подозрительным.

— Я тоже забеспокоилась, — честно ответила Помона, — но диагностические ничего не выявили. Да кому и зачем присылать мне что-то опасное?

С этим нельзя было не согласиться. В отличие от Северуса, у миссис Спраут не было врагов. Она удивительным образом располагала к себе всех, особенно студентов, а за беззаботным видом милой толстушки скрывалась решительная и даже воинственная волшебница с прекрасной реакцией. Не зря же она всю жизнь провела рядом с магическими растениями, многие из которых были не только ядовиты, но и довольно подвижны. Чего стоила одна ее теплица с плотоядными растениями, куда герболог никого не допускала. Чары на этой теплице стояли такие, что даже гоблины бы не прикопались.

Вскоре восковая пробка была извлечена, вино открыто и чаши наполнила золотисто-янтарная жидкость с невероятным ароматом.

— О! Мерлин! — восхитился Филиус, принюхиваясь. — Я думал, что это просто отличное вино, а это!..

Даже Снейп, мало разбиравшийся в многообразии алкоголя, быстро определил вино, которым столь щедро поделилась профессор.

— Золото Деметры! — восхитился Флитвик. — А я ведь помню, как ты угощала меня когда-то.

Все с трепетом пригубили вино, не решаясь нарушить момент. Пусть мало кто, кроме Филиуса, так хорошо разбирался в алкогольных напитках, но о Золоте Деметры знала даже Роланда.

Северус, которому прежде не доводилось пробовать такую редкость, сделал лишь крошечный глоток, не столько наслаждаясь, сколько пытаясь оценить состав и собственные ощущения. Хоть мужчина и устал за субботний день, но зельевар-исследователь в нем победил.

Даже магистры зелий не знали точный состав и рецепт изготовления Золота. Да и мало кто сейчас мог похвастаться подобным знанием вообще, ведь данный сорт вина перестали изготавливать почти двести лет назад, когда род Василиас, по праву считавшийся древнейшим магическим родом Греции, угас, а их знаменитые виноградники просто осыпались трухой в считаные дни.

Считалось, что Золото Деметры производилось так же, как и другие вина, просто из особого магического сорта винограда, что и наделяло напиток его поистине волшебными свойствами, но многие исследователи утверждали, что не все столь просто и Василиасы не зря носили свою звучную фамилию[2].Вот только и двести лет спустя никто не узнал правды. Зато родилось бесчисленное количество теорий, одна из которых гласила, что знаменитая Хельга Хаффлпафф в свое время была весьма дружна с Василиасами, и те даже поделились с ней рецептом, а уже она, взяв за основу Золото Деметры, придумала свою знаменитую чашу, любая жидкость в которой превращалась в целебный эликсир. Теоретики подтверждали свои догадки тем, что даже своей формой знаменитая чаша напоминала традиционную греческую посуду для распития вина.

Напиток, искрившийся в сосуде зельевара, по вкусу менее всего напоминал вино. Это было что-то нежно-фруктовое с легкой кислинкой. Даже от маленького глотка по телу пролетала волна прохлады и удовольствия, а усталость растворялась быстрее, чем каждый из собравшихся успел сделать вдох.

На долгие несколько минут, пока учителя наслаждались вином, в комнате повисла почти полная тишина, которую никому не хотелось нарушать. На душе было легко, трудности и переживания прошедших дней как-то отодвинулись, разум очистился. Казалось, по коже и под ней пробегают искорки удовольствия и счастья. Даже всегда напряженный Снейп не удержался от мимолетной улыбки, внезапно ощутив себя тем, кем и являлся — совсем еще молодым магом, мальчишкой по меркам остальных собравшихся в комнате работников Хогвартса.

— Так как прошел осмотр? — спросил Филиус, когда чаши опустели в первый раз.

— На удивление неплохо, — признала Поппи. — Я ожидала худшего…

Под вино и обсуждение юных барсуков прошел остаток вечера субботы.

* * *

А утро воскресенья не началось с раннего вызова к директору. И даже к вечеру Дамблдор не наведался ни к Помфри, ни к Спраут, ни к Снейпу, хотя всю неделю недовольно ворчал по поводу проводимых осмотров. Более того, великий и светлый волшебник вообще не появился в Большом зале во время воскресных трапез.

* * *

Утро воскресенья для Альбуса Дамблдора началось на рассвете. Он поморщился, вспомнив о самоуправстве преподавателей, но быстро отбросил неприятную мысль. Пусть директор и был способен влиять на очень многое в школе, но здоровье и воспитание студентов оставалось той областью, куда Дамблдору не было хода. По крайней мере до тех пор, пока на страже стоят такие деканы, как Флитвик, Спраут или Снейп.

С Минервой все было гораздо проще. Она ни на миг не сомневалась в словах и действиях своего патрона, а потому никак не препятствовала тому влиянию, которое Альбус имел на студентов ало-золотого факультета.

Дамблдор даже сознательно перекинул побольше забот на свою заместительницу, чтобы иметь возможность уделять освободившееся время