Ничего особенного - Людмила Лыновская
— Я не понял, ты на кого голос повышаешь? С кого отчет требуешь?! — рявкнул Каримов, стукнув папкой с документами по овальному столу, за которым сидели участники совещания так, что все подпрыгнули на своих местах. — Пока я здесь начальник, ты будешь давать мне отчеты, а не с меня требовать! Ишь, какая умная! Не слишком ли я ношусь с тобой? Не переживай, незаменимых у нас нет! Если делает начальник замечание, сиди и молчи, вникай и исправляйся! А не лезь с претензиями! А то быстро окажешься на улице. Поинтересуйся в отделе кадров: сколько километров очередь из классных специалистов к нам в компанию?
В кабинете наступила мертвая тишина. Коллеги смотрели на Веру, все еще стоящую у своего кресла за столом, и боялись дышать.
Вера спокойно собрала свои бумаги в папку, твердо посмотрела на Каримова и отчетливо произнесла:
— Я к себе в кабинет, писать заявление на увольнение.
Она вышла из-за стола, обошла кабинет за спинами замерших сотрудников и направилась к дверям.
— Я тебя еще не отпускал! — крикнул Каримов вслед, но Вера уже была в коридоре.
Как только она закрыла дверь, паника обдала ее горячей волной с головы до пят: «Что я наделала? Потеряла любимую работу. Я же к ней шла много лет. Еще недавно она составляла суть моей жизни. А деньги? Где я найду столь высокооплачиваемую должность? На что Катю поднимать?» Вера подошла к кулеру, налила воды и выпила большими глотками целый стакан. «Надо взять себя в руки, — думала она, — что сделано, то сделано. Я не могу позволить незаслуженно оскорблять ни себя, ни коллег нашего отдела».
Вера пришла в отдел, написала заявление, потом отнесла его в приемную, отдала секретарю директора и снова вернулась на свое рабочее место.
— Коллеги! Прошу минуточку внимания! — сказала Вера, выйдя на середину кабинета. — Я написала заявление на увольнение. У Вас скоро будет новый руководитель. Я не знаю, попросит ли меня Каримов отрабатывать две недели или уволит с завтрашнего дня, поэтому хочу от души поблагодарить всех без исключения за высокопрофессиональную и оперативную работу. Мне было с Вами комфортно. Надеюсь и Вам со мной. Если, была несправедлива к кому-то — простите и, как говориться, не поминайте лихом.
Все замерли. Иосиф бросился к Вере.
— Да что случилось?! — искренне взволнованно прокричал он. — Мы Вас не отпускаем, Вера Ильинична! Мы еле дождались, когда Вы выйдете из декрета, а теперь вон, как повернулось. Пожалуйста, может, Вы еще передумаете? Нам другой руководитель не нужен!
— Спасибо, Иосиф, мне приятно. Но я уже все решила. Мое заявление у секретаря.
Вера вернулась за свой стол и погрузилась в компьютер.
— Ну, так и мне здесь больше делать нечего, — в сердцах сказала Анна Павловна. — Пора на пенсию.
Женщина вытянула чистый лист и стала писать заявление. Вера быстро посмотрела на нее и опустила глаза в документы, лежащие перед ней, боясь, что слезы побегут по щекам.
Каримов не стал держать Веру две недели и уволил на следующий день.
Вера ехала домой и думала: «Как быстро изменились мои жизненные установки и планы. Если бы год назад мне сказали, что я добровольно откажусь от любимой работы, я бы высмеяла его. Если бы кто-то предположил, что я захочу иметь ребенка, я бы ответила ему, что вряд ли когда-нибудь это случиться. Что и без детей можно прожить гармоничную жизнь. За один год все поменялось. Конечно, я жалею о потере работы. Я же всю жизнь мечтала заниматься рекламой. Но это теперь для меня не конец света, как раньше. У меня есть Катя, мама и няня. Ничего, как-нибудь прорвемся. А еще, — Вера улыбнулась, — у меня есть Глеб».
Дома Вера объявила, что уволилась. Татьяна Васильевна, как всегда заплакала и стала расспрашивать дочь, что явилось причиной такого скоропалительного решения. Но Вере не хотелось снова вспоминать неприятные моменты. Она поставила на стол торт, который купила по дороге домой и сказала:
— Давайте отметим мое увольнение.
— Боже, Верочка, ты ли это?! — всплеснула руками мама. — Я думала, ты будешь сильно переживать. Ведь для тебя работа всегда была на первом месте!
— Я и так переживаю, — ответила Вера, сажая к себе на колени Катю. — Только приоритеты немного поменялись. На первом месте теперь вот кто, — сказала она и поцеловала Катю в щечку. — А на втором — ты мама и няня, и…
— Глеб? — подсказала радостная Нонна Павловна.
Вера смутилась и спросила:
— Ну, так что? Поставил кто-нибудь чайник?
Нонна Павловна схватила чайник и стала наливать в него воду. Вера разрезала торт.
Татьяна Васильевна снова всплакнула:
— А как же ты жить будешь без зарплаты? За квартиру платить. Катюшке много чего надо. Да и сама еще молодая. Моя пенсия, конечно, в твоем распоряжении, но она же крохотная. Сама знаешь. На все не хватит.
Нонна Павловна включила чайник и повернулась к Вере:
— Извините, что лезу. Верочка, мне можешь не платить. Я и так буду помогать, если не прогоните. Ты теперь дома. Может, скажешь: «Не нуждаюсь в Ваших услугах». А я так к Вам привязалась. Не гоните, ладно?
— Дорогие мои! — сказала Вера со слезами на глазах. — Какое это счастье иметь семью. За остальное не волнуйтесь. Найду работу. Меня и раньше другие фирмы переманивали. Я не пошла, патриотка была своей компании. Сейчас меня уже ничего не держит. Не беспокойтесь, без куска хлеба не останемся.
В дверь позвонили.
— Глеб! — вскрикнула Нонна Павловна, которая его особенно любила. Она побежала открывать дверь.
Глеб вбежал на кухню, даже не сняв плащ в прихожей, и обеспокоенно уставился на Веру:
— Я только что узнал! Ты как?
— Нормально, — спокойно ответила Вера. — Мой руки и иди за стол. Мы увольнение отмечаем.
На лице Глеба отразилась вся гамма эмоций от волнения и удивления до радости. Он быстро разделся в прихожей, метнулся в ванную и вернулся за стол. Вера положила ему большой кусок торта и налила чай.
Нонна Павловна взяла Катюшку у Веры и, подмигнув Татьяне Васильевне, усиленно намекая, что нужно оставить молодых наедине, потому что та уже подперла щеку рукой и устроилась слушать их разговор, сказала:
— Пойдемте, Татьяна Васильевна, Катюшку соберем на прогулку. Да и сами пройдемся по свежему воздуху.
Татьяна Васильевна поняла намек, нехотя сползла со стола, и последовала в комнату за няней.
