Я один вижу подсказки 13 - Никита Красавин

Уин сразу возмутилась:

— Уэй! Что происходит? Наша аномалия!

Когда она уже хотела вернуться, изба исчезла. То есть входа больше не было — никто из людей не мог туда попасть.

Уин наблюдала за происходящим, и у неё просто не было слов:

— …

Она почему-то посмотрела на меня. Я развёл руками:

— А я что? Я тут ни при чём!

Глава 11

Пророчество

Алиша сидела в самом центре аномалии, словно паук в паутине, наблюдая за единственным живым существом в этом мёртвом мире. Его можно было описать одним-единственным словом — одержимый.

Она знала таких людей. Они жертвовали всем ради некой идеи, понятной только им. О таких обычно говорили, что судьба указала им особый путь.

Любой другой человек не понял бы этого пути, даже если одержимый сам рассказал бы о нём во всех подробностях. Его непременно сочли бы странным, а его идеи — нереализуемыми.

И вот теперь Алиша сидела здесь и наблюдала за тем, как Алексей Некрасов несколько дней подряд не отходил от интерфейса аномалии.

Он отвлекался лишь на самые необходимые вещи: поесть, попить, справить нужду и призвать новых клонов — себе подобных.

Его пальцы порхали над светящимися панелями, глаза горели лихорадочным блеском, а губы шептали что-то неразборчивое.

А потом он вдруг вскочил и вскрикнул:

— ВОТ! Я НАШЁЛ ОТВЕТ!

— Чего ты кричишь? И что ты нашёл?

— Нашёл способ, как «свернуть» аномалию!

Поначалу Алиша не поняла, что это могло значить. Свернуть аномалию? Как можно свернуть целый мир?

Но затем Некрасов принялся за работу — его руки что-то печатали, и постепенно вокруг них начали происходить невообразимые вещи.

Аномалия начала сжиматься.

У Алиши существовало два уровня сознания, и их нужно было различать. Первый — это словно роль в некой игре, заложенная сюжетом самой аномалии.

События с её деревней, с детьми и мужем — они действительно происходили, но в то же время это было давно. И она уже не та.

Второе же сознание воспринимало саму аномалию как место, где она находилась, и позволяло видеть мир за её пределами.

Именно этим вторым сознанием она и наблюдала, как вся огромная структура аномалии вдруг начала превращаться в нечто совершенно иное.

То, что казалось невозможным, происходило у неё на глазах — весь этот мир, вся эта реальность сжималась в огромный кристалл. Кристалл, который, как оказалось, можно было перенести!

И Некрасов именно это и сделал. Он осторожно взял кристалл и перенёс его на свою пространственную ферму.

Стоит ли говорить, в каком шоке пребывала Алиша?

У неё давно не было надежды на лучшее. Пространство внутри аномалии всегда оставалось мрачным — серые стены, тусклый свет, бесконечная монотонность. Внешний мир тоже представлял собой мрачное место, полное опасностей и разрушений.

Но этот мир, эта ферма были совершенно иными.

Здесь била ключом сама жизнь. Изумрудно-зелёная трава колыхалась под лёгким ветерком, море разнообразных растений простиралось до самого горизонта, бескрайняя синева неба казалась бесконечной, по ней неспешно проплывали пушистые белые облака.

Солнце светило так ярко и тепло, что хотелось закрыть глаза и просто наслаждаться его лучами. А ночью… ночью на небе зажигались тысячи звёзд, создавая завораживающее зрелище.

Алиша забыла обо всём на свете. Она просто смотрела на окружающий мир, впитывая его красоту каждой клеточкой своего существа, пока Некрасов не произнёс:

— Выходи.

— Что? — она не сразу поняла, о чём он.

— Говорю, что для дальнейших манипуляций с аномалией тебе нужно выйти из неё.

Быть может, Алиша и рада была бы выйти, но она была намертво привязана к этому месту. Аномалия служила ей и тюрьмой, и домом одновременно.

— Как ты не понимаешь…

— Нет, всё в порядке, — перебил её Некрасов. — Аномалия и моя пространственная ферма очень схожи по структуре. Ты можешь выйти.

И действительно — он создал портал, светящийся выход прямо перед ней.

— Иди, — сказал он просто.

Алиша смотрела на портал и чувствовала, как внутри неё борются страх и надежда.

Страх твердил ей, что это невозможно, что она обречена вечно оставаться пленницей. Но надежда шептала о том, что, возможно, этот странный человек действительно нашёл способ освободить её.

Когда Алиша переступила порог портала, мир вокруг неё изменился кардинально. Она больше не наблюдала со стороны, словно зритель в театре. Теперь она стала частью этого удивительного мира.

Это было чувство истинной свободы. Алиша сделала ещё один шаг, потом ещё один, исследуя пространственную ферму.

…

Так Алиша гуляла. Она словно заново училась жить. Время здесь текло по-другому — медленно и размеренно, позволяя ей насладиться каждым мгновением.

Но когда эйфория первых дней свободы прошла, в её сердце поселилось тревожное понимание — возвращаться было некуда. Дом, каким она его знала, остался в прошлом.

Алиша подошла к Алексею Некрасову. Тот сидел на небольшой поляне в стороне от центра фермы и занимался тем, что обычно называл «программированием».

Его пальцы быстро двигались над голографическими панелями, составляя сложные алгоритмы — инструменты, с помощью которых он намеревался решить свои задачи.

— Когда я вернусь домой?

— Теперь ферма — твой дом.

— А что ты сделаешь с моим прежним домом?

Он наконец поднял глаза и улыбнулся той улыбкой, которая всегда появлялась у него, когда он говорил о своих грандиозных планах:

— Я сделаю из него сад.

— Сад?

— Да, сад! — его энтузиазм был заразительным. — Всё дело в том, что аномалия сама по себе весьма интересная вещь, но меня, как фермера, интересуют её свойства в одном конкретном аспекте. А именно — она, в зависимости от поглощённой энергии, может вырастить любую «сущность» особого ранга за сутки. Была бы энергия.

— И что с того?

— Я уберу всю «мишуру», — мишурой он пренебрежительно назвал этажи, залы, монстров, локации, награды и прочее содержимое аномалии, — но оставлю только сад. То есть, убрав одно, я расширю другое.

Алиша почувствовала, как внутри неё поднимается волна протеста. Там был её дом! Пусть и не настоящий, пусть и созданный аномалией, но всё же — её дом.

Там до сих пор оставались «декорации», в которых она могла играть любящую мать, жену. Ту жизнь, которую она когда-то потеряла.

— Но там был мой дом! — возразила она. — Ты не можешь просто так всё уничтожить. Это неправильно!

Возражение носило чисто словесный характер. Повлиять на своего «хозяина» или как-то иначе изменить ситуацию у неё не было возможности.

Алексей же с пониманием посмотрел