Я тебе изменил. Прости - Инна Инфинити

— У бабушки.

— У бабушки!? — переспрашиваю удивленно.

Я ожидала услышать какой угодно ответ, кроме такого. Тимур совсем не представляется парнем, который может жить с бабушкой. Я была уверена, что он снимал квартиру. В крайнем случае жил в гостинице. В самом-самом крайнем — у друзей или родителей. Но почему у бабушки?

— Да, у своей бабушки, — невозмутимо повторяет.

— Но почему у бабушки?

И хотя, наверное, нет ничего такого, чтобы какое-то время пожить у собственной бабушки, ответ Тимура всё же поверг меня в шок.

— Больше негде было. А снять квартиру на три месяца очень сложно, арендодатели предпочитают квартирантов на долгий срок.

— А почему ты не жил у родителей?

— У меня нет родителей.

На этот вопрос Тимур отвечает так же спокойно, как и на все предыдущие, но теперь поднимает на меня лицо. Оно по-прежнему невозмутимо.

— Оу... — сконфуженно произношу. — Извини.

Тимур улыбается, как будто мой бестактный вопрос не причинил ему ни боли, ни какого-либо неудобства. Хочу верить, что это действительно так.

— Все в порядке, Вера. Ты можешь задавать мне какие угодно вопросы. Я отвечу голую правду.

— Точно? — недоверчиво уточняю.

— Да. Вряд ли существует такой вопрос, который может меня смутить или доставить неудобство. Спрашивай, что хочешь.

Для храбрости делаю глоток вина. Ну что ж, раз Тимур сам благословил меня на допрос, то я не буду отказываться. Я хочу узнать его, как можно лучше.

— Твои родители умерли?

— Да. Я никогда не видел своих родителей. Меня вырастила бабушка.

«Я никогда не видел своих родителей».

Я чувствую укол острой боли в самое сердце. И даже не столько от того, что маленький мальчик рос без папы и мамы. А от того, что, став взрослым, он говорит об этом абсолютно спокойно, не испытывая ни капли боли. Я всматриваюсь в глаза Тимура, пытаясь обнаружить в них хоть чуточку печали. Но ничего нет.

Я сама мать. Я люблю свою дочь больше всего на свете. Неужели когда-нибудь через много-много лет, когда меня давно не будет, Майя будет говорить о моей смерти так же спокойно, как Тимур о смерти своих родителей? Я не знаю и мне пока этого не понять. Мои родители живы, а Давид о смерти своих родителей спокойно не говорит.

Я решаю уйти от темы смерти. Тимур, может, и воспринимает ее нормально, а я нет.

— У тебя когда-нибудь были долгие отношения?

Тимур нарезает огурцы аккуратными ровными полукольцами.

— Да.

Снова удивление. Но... как? Тимур совсем не похож на человека, который побывал в серьезных отношениях. Он слишком легкомысленный для этого.

— Сколько раз у тебя были серьезные отношения?

— Один.

— Ты любил эту девушку?

Тимур оставляет огурцы, чтобы переместиться к варочной панели и перевернуть стейки на сковородке. Берет щепотку соли и посыпает сверху. Затем молотый перец. Возвращается к огурцам.

Мне кажется, Тимур намеренно проделал все это, чтобы оттянуть ответ на мой вопрос.

— Не знаю.

— В смысле — не знаешь? — издаю смешок. — Разве можно не знать, любишь человека или нет?

— Я думаю, если тебя сейчас спросить, любишь ли ты своего мужа, то ты тоже ответишь, что не знаешь.

Я осекаюсь. Рука с бокалом замирает в десяти сантиметрах от моего рта. Любишь ли ты Давида, Вера? Любишь ли ты его после измены? Это то, о чем я старалась не думать. Верее — запрещала себе думать. Я совершенно точно любила Давида до его измены. Но люблю ли я его сейчас? Я не хочу отвечать на этот вопрос. Даже самой себе — не хочу.

Наше молчание затягивается. Кухня наполнена только звуками потрескивающего мяса и ударов ножа о деревянную разделочную доску, пока Тимур продолжает нарезать для салата огурцы.

— Ты когда-нибудь был женат?

Я решаю вернуться к игре в голую правду.

— Нет.

Ожидаемо.

— Ты когда-нибудь изменял?

— Нет.

Этот ответ немножко удивляет. Тимур такой разбиватель сердец, что легко мог бы изменять. В нашей компании по нему пускают слюни абсолютно все девушки до сорока лет: и замужние, и незамужние. А те, что старше сорока, просто восхищаются им как образцом таланта и трудолюбия. Поэтому даже немного странно, что, находясь в отношениях, Тимур хранил верность.

— А тебе изменяли?

— Нет.

Интересно, почему они тогда расстались? Я могу задать этот вопрос следующим и услышать честный ответ. Но почему-то у меня есть ощущение, что Тимур не хочет продолжать тему своих отношений. Я вижу, как слегка напряглись его плечи. И Тимур тянул с ответом на вопрос, любил ли он ту девушку.

Какие могут быть причины для расставания помимо измен? На самом деле много причин, особенно если вы молодые и горячие максималисты, не приемлющие полутонов.

— Готово! — объявляет пацан, заправляя салат маслом и перемешивая его. Затем он перемещается к плите и выключает сковородку со стейками.

— Пахнет очень вкусно. Где ты научился готовить? — меняю тему.

— Бабушка много работала, в том числе у нее были ночные дежурства, так что я научился готовить в раннем детстве. У нее была старая кулинарная книга с рецептами. Я по очереди готовил блюда из этой книги, и, когда бабушка возвращалась уставшая с работы, кормил ее.

Я улыбаюсь — настолько это мило.

— Кем работала твоя бабушка?

— Она была акушеркой в роддоме. Сейчас на пенсии.

Тимур разложил ужин по тарелкам и сел напротив меня. Взял себе бокал и тоже налил вина.

— За наше первое свидание, — предлагает тост.

Мы чокаемся и делаем по глотку. Я чувствую в теле приятную слабость. Отрезаю кусочек стейка и отправляю в рот.

— Очень вкусно, — хвалю. — Сколько же в тебе талантов?

Тимур смеется.

— На самом деле у меня нет талантов.

— Как же? А компьютеры?

— Компьютер — это моя страсть и любовь с первого взгляда. Бабушка купила мне мой первый компьютер, когда я учился в пятом классе. Это был подарок на день рождения. Перед этим я вымаливал его, наверное, пару лет. Бабушка долго не хотела покупать мне комп, потому что боялась, что он испортит меня. Ну, знаешь, был такой стереотип, что компьютеры портят детей.

Я снова улыбаюсь. Когда Тимур говорит о своей бабушке, в его голосе сквозит любовь и забота. Я думаю, он