Небо в мечтах - Мира Миркова

Тут, конечно, огромная натяжка, но всё же.

— Ну, что ж, садитесь, — пригласила мама, указывая на свободные места. К сожалению, причём глубокому, первое находилось по соседству с Ванессой, а второе — во главе стола, около первого.

Кир сел с Ванессой, я же заняла оставшееся. Класть что-то себе в тарелку не хотелось, в голове всё ещё маячила идея поскорей уйти отсюда.

— Ксения, как ты? — вздохнув, начала женщина, отправляя вилку с наколотой на зубец горошиной в рот.

— Всё хорошо, учусь, второй курс почти заканчиваю, — кивнула я, наливая себе из графина сок. Сделав глоток, сразу же жалею. Апельсиновый, кисло.

— Я так поняла, ты сейчас обосновалась тут, — обведя взглядом кухню, продолжила она. Кажется, всем стало понятно, к чему клонит женщина. Дождавшись кивка, она продолжила: — Потеснив молодую семью, — в раз констатировала Ванесса. — Вообще я думала, что в девятнадцать лет уже имеют свою квартиру или хотя бы блок в общежитии.

— Мама, ты слишком строга, — вступилась родительница. — Я сама пригласила Ксюшу пожить у нас, пока их общежитие отстраивают. Это никак не мешает нам.

— Но всё же, Вера, ты никогда не могла распознать задатки проблемы в характере человека. Девочка росла в неправильной семье, мало того, что у неё не будет реального представления о норме семейного уюта, так ещё и проблем не оберёшься, — цокнула Ванесса, покачав головой. В маму полетел осудительный взгляд. Хотя, зачем она пытается, знает ведь, что любимое занятие бабушки — разбор моих полётов, а самый сок, если они будут худшими.

Влад нахмурился, бросая серьёзный взгляд на меня, а затем и на новообретённую тёщу, но сказать что-то не сумел, отмалчивался. В принципе, поступал он правильно, потому что я и сама могла постоять за себя.

— Я ещё тут, — кашлянув, я подняла глаза на Ванессу. Серое и серое, интересное противостояние.

— А ты хочешь сказать, что я не права? — воскликнула женщина, рассматривая меня с явным не удовольствием.

— Да, — собрав всё раздражение фыркнула я, чувствуя, что под столом мою ладонь сжимает рука Кира. Причём не с намёком заткнуться и сидеть тихо, а как-то приободряюще. — Я жила в нормальной семье, и уж тем более знаю о семейном уюте.

— Милая, ну, не хочешь же ты сказать, что семья, в которой родители не любят друг друга — норма? — прежде чем я успела что-то ответить, женщина с превеликим удовольствием перебила. — В другом случае, они бы не развелись.

Раздражение наполнило всё тело, а руки пробила лёгкая дрожь. Вот этих разговоров я и боялась.

— Мои родители просто поняли, что уже не чувствуют к друг другу того, что было раньше. По мне, то лучше так, чем прожить всю жизнь с не любимым человеком, — высказала я, почувствовав, что уже довольно сильно сжимаю ладонь Кира. Чувства меня переполняли, хотелось кричать, доказывая Ванессе, что она не права. Доказывая себе, что она не права.

Будто я сейчас — маленький котёнок под дождём, которого избивают с каждым шагом прохожие, доказывая, что ему тут даже не место. Отсюда сложно выйти, до дрожи сложно, потому что она — мой родственник, а от них не открестишься.

— Поэтому ты и не знаешь, что такое домашний уют, — победоносно улыбнулась Ванесса, занося следующий удар для котёнка. — Ты всю жизнь видела любовь, которая оказалась и не любовью вовсе. Просто твои родители всю жизнь обманывали друг друга этим призрачный чувством.

Победила. И правда.

— Мама, это перебор, — воскликнул женский голос, в который даже не старалась вслушиваться. А может, всё, что она говорила, — правда. Ведь это и не была-то её любовь. Так, обман, иначе они бы это не поняли.

Получается, с детства я видела вовсе не любовь родителей, не теплоту семьи, да и не семью вовсе.

Обман? Фальшь? Иллюзия?

Что?

В уголках глаз скапливается жидкость, которую я стараюсь не сморгнуть и не показать. Мама что-то объясняет Ванессе, яро жестикулируя, но фишка в том, что вирус уже занесли мне в голову. Я уже задумалась об этом, а ведь так отстаивала идеалы семьи. А в реалии, что я отстояла? Картинку.

Кир под столом всё сильнее сжимает мою ладонь, будто заставляя взять себя в руки, но у меня не получается. Видимо, я переоценила свои возможности.

— Обман то, что вы говорили, — раздаётся строгий голос с нотками стали от Кирилла. — Вы знать не можете, что чувствовали Ксюшины родители — свечку не держали. Если бы они не любили друг друга, то не женились бы, не завели ребёнка и не воспитали его таким, какой он есть сейчас. Она невероятная, и это доказательство того самого семейного уюта, в котором воспитывалась Ксюша, и который вы так самоотверженно отрицаете.

Он сжимает мою руку сильнее, через минуту слышится скрежет отодвигаемого стула, и меня тянут вверх, заставляя подняться. Поддаюсь, потому что это Кир. Помог, даже от дракона отбил, буквально из пасти забрал.

На минуту подняв взгляд на стол, замечаю опечаленное лицо мамы, само за себя говорящей, что сейчас чувствует женщина. Я удивлена, как вот в такой семье мог вырасти настолько добрый и любвеобильный человек, как мама. Возможно, благодаря дедушке. Кто знает?

Кир, не отпуская моей руки, ведёт в коридор, помогая надеть пальто с шапкой.

Постепенно отмерев, я понимаю, что происходит и поднимаю на парня вопросительный взгляд, на что он лишь слабо улыбается, приобнимая меня и закутывая в шарф.

— Доверься, — одними губами шепчет Кир, и я доверяюсь. Снова. Нет причин этого не делать.

Через минуту к нам выходит Влад с достаточно серьёзным лицом. Мне кажется, что он собирается прикрыть нашу лавочку, оставив дома, но мужчина лишь подходит к сыну, пожимая его руку.

— Ты молодец, — хвалит он Кира, похлопав его по плечу. — Вы куда?

Я не могу услышать, что говорит парень, но его отец лишь кивает, на что-то соглашаясь.

Прежде чем мы окончательно уходим, я слышу голос Влада:

— Я тогда напишу.

— Скорее всего, мы придём только завтра — уверенно отвечает Кир, даже не думая отпрашиваться. Он констатирует факт.

На лестничной площадке мы задерживаемся на пару минут. Зверски хочется курить, но сигарет с собой я не брала, а парень не даст. В голове до сих пор бардак, а в ушах — шум. Ванесса вывела, уже в который раз это у неё получается.

— Я походу не подготовилась морально, — смеюсь я, но это больше напоминает истерику. Оперевшись о стену, сползаю по ней на пол, притягивая колени к лицу.

— Крох, всё хорошо? — заботливо спрашивает Кир, присаживаясь напротив