Красный портал - Алекс Холоран
— Прости, что усомнился в тебе, — выдохнул я, сбросив многотонный груз с плеч.
Больше я не сумел сказать ни слова, потому что был втянут в бескомпромиссную войну наших тел. Мои руки старались обхватить всё её тело и забраться в самые укромные уголки. Стигмата же каким-то образом активировала мою перчатку и избавила меня от доспехов. Совершенно голые мы занимались безудержным сексом. Красный хвост маячил передо мной, но уже не мог отвлечь от обладания горячей демонической плоти.
Когда мы прошли один эротический круг, я с грустью прошептал ей на ушко:
— Через полтора часа мне нужно уходить.
Стигмата лишь усмехнулась:
— Никуда ты от меня не уйдёшь, Хиро! — она нашарила где-то на полу золотой амулет с высеченными рунами на нём, и сжала его в руке. Безделушка вдруг засветилась мягким белым светом. — Это артефакт Сееры.
При упоминании демона времени, я немного напрягся:
— Откуда он у тебя?
— Шеф дал. Эта штучка хорошо экономит время. Для нас часы будут идти дольше, чем для всего мира. Так что, дорогой мой, у нас теперь не полтора часа, а все десять!
Чувствуя, что в будущем просто обязан завладеть этим артефактом, одним движением я усадил на себя горячую штучку Стигмату и принялся усердно заставлять её стонать от удовольствия ещё громче. Мы пробовали практически все возможные позы, использовали всё, чем наградила нас природа. Нечеловеческая плоть позволяла безостановочно проводить марафон любви. Глаза Стигматы горели огнём, и в какой-то момент я увидел, как у неё из головы прорезаются коротенькие рожки. Совсем не те, которые мне показала в видении Ева.
А потом из её спины раскрылись два перепончатых крыла. В приоткрытом от наслаждения маленьком ротике удлинились белые клыки, а язык вдруг раздвоился, как у змеи. Увидев замешательство в моём взгляде, она томно прошептала:
— Это мой истинный облик, Хиро. Я твоя мокрая дьявольская девочка. Ты же не испугаешься новых впечатлений? Правда, они могут быть немного болезненными…
Стигмата подмигнула, тем самым, бросив мне вызов.
Разгорячённая плоть ответила за меня, и началось яростное противостояние демонессы и Жнеца Смерти. Несколько часов жестокой битвы, в ходе которой просто в щепки разлетелась кровать, чуть ли не насквозь пробиты каменные стены, с рамой выбито окно. Несмотря на то, что я стал выше её по силе, всё равно победила она. Ведь испокон веков известно, что женщина побеждает мужчину своей слабостью. И в этот раз мне уже было приятно ей уступить.
Лёжа обнажёнными среди руин в объятиях друг друга мы смеялись всяким глупостям, которые приходили на ум.
— Когда я была маленькая, всегда представляла жнецов какими-нибудь костлявыми зомби.
— Почему?
— Ну так, смерть с косой. Как бы напрашивается вывод, что слуги смерти именно такие. Страшные, худые и опасные.
— Хорошо, что я не такой.
Она широко улыбнулась.
— Это всё детское мировосприятие. Потом уже я узнала, что Смерть такой же Первородный, как и мой босс. Всё стало каким-то обыденным. И страх перед смертью ушёл, особенно, когда она твой друг. То есть он, — поправилась она.
— Просто удивительно. Я и не знал, что такое вообще возможно. Чтобы высшие дружили с…
— Низшими? — рассмеялась Стигмата. — А с кем им ещё общаться? Не друг с другом же. Первородные это самые эгоцентричные существа во всей Вселенной. И они не терпят конкуренции с равными им по силе. Предпочитают сторониться себе подобных, чтобы не устраивать побоище. Благо, договор их ещё сдерживает. И страх перед Творцом.
— Судя по тому, что на Земле начался Апокалипсис, твоего босса уже ничего не сдерживает.
Стигмата вдруг стала серьёзной.
— Я тоже не понимаю, что происходит, Хиро. Зачинщиком всего этого дерьма был сынок шефа.
— Просатанос, — добавил я.
— Именно. Это он открыл порталы и выпустил в Токио свой зоопарк. Но этот дурачок уже давно пойман и дожидается казни.
— И почему твой босс не спасёт его? — задал я резонный вопрос.
Демонесса глубоко вздохнула, из-за чего её миниатюрная грудь колыхнулась, заставив меня поддаться низменному зову и положить на неё руку.
— У них хреновые отношения. И шеф, по-видимому, решил самостоятельно обрубить одну из ветвей своего генеалогического древа, чем впускать на свои земли арбитров из Рая и Первородных. Это был бы позор.
— Теперь понятно. Но почему никто не помешал Еве открыть Красный портал? Почему Апокалипсис продолжается?
— Этого я не знаю, Хиро. Мне кажется, эта бестия имеет влияние на моего босса. Какое именно, тоже не скажу. Но я видела её, уходящей из замка Сатаны. Прямо перед моей командировкой в твой мир и в тело Токугавы. Довольная тварь шлёпнула меня по заднице, когда мы пересеклись.
— Она сказала, что я был её любовником до всего этого.
— Теперь я ненавижу её ещё больше, — прошипела Стигмата, обхватив меня за шею.
— Мне нужно попасть в замок твоего босса, — решил я наконец рассказать ей о своих планах. — Сегодня.
— Зачем? — захлопала она глазами. — Как мне известно, его нет в Аду до завтрашнего дня.
— А мне и не нужна его аудиенция. Я должен спасти Мисаки и попытаться остановить Апокалипсис.
— Опять она, — сложив руки на груди, произнесла демонесса. — Пойми, Хиро, твои чувства вызваны только влиянием силы Тёмного. Забудь её и начни новую жизнь. Со мной…
Стигмата смотрела на меня молящим взглядом, но я не мог ответить ей взаимностью. Телом я был с ней, но душа моя принадлежала только Мисаки. Тем более, я должен вернуть её на Землю.
— Я не могу иначе, — честно признался я. — И я должен встретиться с Просатаносом перед его казнью, чтобы узнать, как завершить всю эту кровавую вакханалию на Земле. Ты поможешь мне?
Девушка-демон молчала, погрузившись в свои думы. Прошло несколько мгновений, перед тем, как она ответила мне:
— Нет.
— Твоё право, — вздохнул я, поднимаясь. Нужно было собираться в смертельно-опасный поход.
— Постой, — она схватила меня за руку. — Я не могу пойти с тобой. Мне не простят измену. Ты же не хочешь, чтобы я составила компанию Просатаносу на плахе?
— Нет, конечно, — ответил я, вспомнив про своих демонят. Почему они не боятся за свою судьбу, помогая Рамобаху?
— Спасибо, — ответила она, целуя меня в губы. — Но без помощи я тебя не оставлю. Возьми мой амулет.
Она достала золотую безделушку и вложила мне в руки.
— Если всё покатится в тартарары, не думая ни
