Разреши мне любить - Ольга Сергеевна Рузанова

– Думаешь, она врет?

Лешка поднимает голову и перехватывает мой взгляд.

– Думаю, она и сама ни черта тебя не знает.

– Знает… ей многое не нравится, но она знает.

Просунув колено между моих ног, он расталкивает их и устраивается так, что до нашего соединения остается всего одно движение. Меня обдает кипятком.

– Мне стоит верить ей? – спрашивает, делая круг глазами по моему лицу.

– Тебе решать… Но я действительно вернулась к тебе и… к себе.

– Вернулась, чтобы вскрыть мне череп, да, Варя? – бормочет он с усмешкой и, сомкнув зубы на морем подбородке, делает толчок в глубину.

Я хватаю порцию воздуха и встречаю вторжение его языка. Двойная атака, от которой плавятся кости и горит кожа. Выгибаясь, подставляюсь ударам и обвиваю ногами его бедра.

Мне нравится, что он доминант. Его главенство не вызывает ни сомнений, ни эмоционального отторжения. Мне нравится давать то, что он требует, и приводит в восторг то, сколько дарит взамен.

Я улетаю всего через пару минут. Без дополнительных ласк и стимуляций взмываю вверх кометой. Плачу, захлебываясь коктейлем из эмоций – все просто до примитивного. Нужный человек рядом, и не надо никаких психотерапевтов и препаратов от депрессии.

Лешка молчит, но из объятий своих не выпускает. Я заставляю себя успокоиться и тесно прижимаюсь к его боку.

– Через два дня день рождения твоей мамы, – шепчу куда-то в подмышку.

– Я помню.

– Она пригласила меня, только я не знаю, брать мальчишек с собой или нет.

– Возьмем, конечно…

– Это будет уместно?

– Почему нет? – хмыкает он, повернув ко мне голову.

Я понятия не имею, как проходят подобные праздники у Денежко, но отлично помню, что Бжезинские никогда не приглашали на торжества гостей с маленькими детьми. Это шум, гам, лишняя суета и угроза порчи имущества.

– Арсений и Роман тоже идут, – припечатывает он, – Мои родственники будут рады видеть их.

– Хорошо, – в голове крутиться еще много вопросов относительно этого мероприятия, но я решаю положиться во всем на Лешу, – И еще…

– Что?..

– На следующей неделе прилетает Станис. У нас с ним развод в среду, – напоминаю я.

– Знаю.

Он больше не звонит и не пытается переубедить меня. Скорее всего, и сам принял решение покончить с нашим браком как можно быстрее. По крайней мере, я на это сильно надеюсь.

Глава 52

Алексей

Стащив с моей тарелки кусочек красной рыбы, Ромка тащит ее в рот и, посмеиваясь с собственной ловкости, принимается активно жевать.

Я собираю крошки вокруг его рта салфеткой и перевожу взгляд на его мать. Весь вечер не получается не глазеть на нее. Не знаю как, но она удивительным образом идеально вписалась в портрет моей семьи. И нет, это не беспечность, свойственная людям, знающим друг друга сотню лет и не панибратство в виде своеобразного юмора и похлопывания по плечу.

Но я вижу, как Варя кайфует, находясь в кругу моих родных, и это не показное желание понравиться и стремление быть принятой. Ей действительно интересно. Держа Арсения на коленях, она завороженно наблюдает за тем, как мою мать поздравляет сам мэр города Герман Дмитриевич, свекор моей сестры. Не сказать, что он и его жена Раиса Николаевна слишком дружны с моими родителями, но праздники, подобные этому, всегда посещают.

– Спасибо!.. Спасибо, Герман Дмитриевич!.. – шепчет мама, принимая от него роскошый букет, – Мне так приятно!

Губы Варьки расплываются так, будто это у нее день рождения и это ее сейчас поздравляют. Я пялюсь неотрывно, охреневая, как быстро она снова просочилась внутрь меня и заполнила собой каждую клетку. Я чертов наркоман, подсевший на нее однажды и так и не справившийся со своей зависимостью.

Видимо, почувствовав мой взгляд, она поворачивает голову и замирает. Я тоже зависаю – на ее подсвеченных изнутри глазах и лучистой улыбке. В них нет принуждения или искусственности. Блядь. Она реально счастлива. Взявшееся неизвестно откуда давление в груди отдает ломотой в ребра и сплющивает легкие. Варя запускает во мне необъяснимые процессы.

Тот, заметив подошедшую Юлю, начинает ерзать на моих коленях и, наконец, спрыгивает и бежит за ней следом. Арсений делает то же самое – скачет вприпрыжку за братом и сестрой в сторону игровой.– Все нормально? – спрашиваю я. – Да, – кивает она, касаясь макушки Ромки кончиками пальцев.

– Дождемся, когда оба уснут и унесем их спящими.– Я не представляю, как мы их отсюда сегодня уведем, – шепчет Варя, чуть подавшись ко мне, – По-моему, они в восторге от праздника.

Я представляю, какое ее разбирает любопытство и, не сдержав сиюминутного порыва раздразнить ее еще больше, обнимаю Варю за плечи и притягиваю к себе.Засмеявшись, она толкает меня плечом, а я ловлю нацеленный на нас пристальный взгляд Насти. Играя бровями, она не отводит глаз.

Губы сестры принимают форму буквы «о», а Варька заливается краской.

Смысл шифроваться?

– Неожиданно, – говорит Герман Дмитриевич чуть позже, останавливаясь около меня и моих мальчишек.

– Иногда так случается, – отвечаю с улыбкой.

Тот молча кивает, а Кирилл, который был в свое на моем месте, понимающе усмехается.

– На тебя похожи, – замечает старший Греховцев, глядя на бегающих с визгами вокруг наших ног пацанов, – В спорт отдашь?

– Посмотрим, – отвечаю я, – Будет стремление, отдам.

Давить на них я точно не собираюсь, помня, как мне самому приходилось отстаивать свое решение заниматься рукопашкой.

К девяти дети начинают клевать носом. Арс забирается на руки к Варе и пристраивает голову на ее груди. Роман еще ходит за Юлей хвостом, но уже видно, что зарядка на минимуме.

– Пора? – спрашиваю у Вари, указывая взглядом на притихшего Арсения.

– Ага… – шепчет она и позволяет мне забрать его.

Быстро прощаемся с моими родителями и остальными родственниками. Настя и Кирилл выходят нас проводить.

– Приезжайте в гости, – произносит зять, открывая заднюю дверь машины, чтобы я мог усадить в кресло сонного Арсения.

– Приедем…

Пристегиваю одного и беру на руки второго.

Варя, обнимая себя руками, переступает с ноги на ногу. Настя спрашивает у нее что-то про статьи, которые она пишет для московского журнала, а потом, неожиданно крепко обнимает и шепчет:

– Я так рада!

Не слышу, что отвечает ей Варя – у меня шумит в ушах, потому что, мать вашу, я тоже рад! Торможу временами, буксую. Продолжаю злится и ревновать к ее голубокровому мужу, но при этом всем нутром чувствую, что она моя. Вся. До самой ее потаенной мысли. Это ли не повод радоваться?!

Усевшись в машину, она первым делом