Контракт - Дмитрий Панасенко
— Половиной отряда по домам собирали. — Пояснил магут. — Я тебе лучшие куски отложил. А вот тебе запить. — На колени великанши упала небольшая выдолбленная из тыквы баклажка. — Забродившее кобылье молоко. Все как ты любишь. Хотели еще меда достать да не случилось. Нет здесь меда. Только яблок немного сушеных на веревках, но они все с плесенью. Здесь большая часть запасов с плесенью. — Неожиданно лицо арбалетчика будто постарело лет на десять. Отведя взгляд в сторону, стрелок громко сглотнул слюну и принялся нервно массировать ладонями обтянутые кожаными штанами тощие ляжки. — Даже хлеба нет. Буркнул он себе под нос.
— Пикты не делают хлеб. Только лепешки, — жадно вгрызаясь в кусок сала прочавкала горянка.
— Вот тут-то самое интересное, да? — Голова стрелка дернулась будто его ударили по лицу. — Вот мы и добрались до сути, да? Это не селище пиктов. Лесные, самые непримиримые враги империи, живут бок обок с южанами. Тебе не кажется, что это несколько необычно?
На крепких зубах великанши захрустела луковица.
— Не томи. — Неразборчиво пробубнила она и проглотив полупрожеванный лук снова вцепилась зубами в сало.
— Сначала нам показалось, что во всей деревне нет ни баб ни детей ни стариков. Только крепкие здоровые мужчины. Это было странным. Очень странным. Большой поселок и ни одной бабы или ребенка. Сначала Гаррис предположил, что если они знали о нашем приближении и устроили эту гребаную засаду, значит, могли отвести всех, кто не мог сражаться подальше. Спрятать в лесу или еще где. Даже отправил разведчиков на поиски следов, но потом.. — Раздраженно прищелкнув пальцами Ллейдер подавшись вперед утвердил локти на колени и подперев голову ладонями принялся внимательно изучать лицо уже успевшей расправится с салом и теперь принявшейся за колбасу северянки. — Потом мы нашли тела. Не сразу, но нашли. Кому-то пришла идея смести солому с пола общинного дома. Они были там. В подвале. Все. Но не… — Голос арбалетчика дрогнул. — Не целиком. Они согнали в бесов погреб собственных детей, жен, матерей и отцов. Сбрасывали им объедки и бурдюки с водой. И вытаскивали только для того… Ллейдер с шипением выпустил воздух сквозь сжатые зубы… Похоже они их мучали… И ели… — Выдохнул наконец стрелок. Слова ворочались у него во рту будто тяжелые куски чугуна.
— Это… — Вновь на минуту задумавшись северянка пожала плечами и надолго присосалась к тыквенной фляге. — Не слишком похоже на пиктов. Они конечно приносят жертвы старым богам, но уж точно пленных не едят… Если не зима конечно… И не мор… И не голод…
— Ты не поняла, Сив. — Подавшись вперед Ллейдер с хрустом распрямил спину и громко хлопнув себя по коленям зашипев словно рассерженный кот выпустил воздух сквозь сжатые зубы. — Там были не только местные. В том подвале были женщины и дети пиктов. Я сам осмотрел обрывки их одежды. Видел клановые знаки. Два племени. Это их мужчины решили прижать нас на мосту… Голос магута превратился в хриплый шепот. — Они не мертвых ели. А живых. По кускам, понимаешь? Это длилось не один месяц, Сив. Скорее всего, всю зиму. Тот подвал. Там дерьма было по колено. И когда мы пришли некоторые еще недавно были живы. Тела не успели закоченеть. Если бы заклинание колдуна не выпило из них силы… Мы даже не стали вычерпывать все трупы… Алдия говорит, что магия их подчинила. Все село и несколько окрестных лесных племен. Смешала им мозги, понимаешь? А еще он сказал, что этот золотой жук не несет в себе зла. Он просто усиливает мощь колдуна в десятки раз. Открывает какой-то гребаный колодец сил. Я… — Голос арбалетчика явственно дрогнул. — Я надеюсь, что он ошибается… Я хочу, чтобы это были демоны, смешанные, феи или какая-то другая дрянь с той стороны. Я не хочу этому верить. Я не лучший человек на свете. Я вор, убийца и лжец, я сделал в жизни много такого за что давно должен был бы болтаться в петле, но это… — Стрелок опустил глаза. — Ведь, если это так… Значит люди сделали это сами.
Озадаченно прикусив губу великанша смерила магута задумчивым взглядом.
— Ты меня пугаешь. — Заключила она наконец. Утерев испачканные молоком губы дикарка тяжело отвалилась на борт фургона и удовлетворенно рыгнув принялась, не обращая никакого внимания на такие мелочи, как голова, хребет, чешуя и кости меланхолично пережевывать сушеную рыбину. — Ты сам постоянно повторяешь, нет той гнусности, на которую не способен человек. А теперь у тебя лицо как у девственницы попавшей в мужскую половину бани.
Вновь сгорбившись арбалетчик принялся устало массировать веки.
— Я не пугаю тебя, Сив. Просто говорю, что я повидал в этой жизни такую кучу дерьма, но такое вижу впервые. — Охрипший голос Ллейдера превратился в едва различимый шепот. И без того усталое лицо посерело и осунулось еще больше. — Я знаю, как маги умеют морочить голову. Я не в первый раз в жизни встречаю трехнутого колдуна, что решил уподобиться древним и начал собирать себе армию. Бесы, да я лично участвовал в штурме башни малефика — некроманта объявившего себя хозяином Грюнвальдского леса. И там я повидал такого, что все эти твои россказни про духов, смешанных, и йотунов, кажутся мне добрыми детскими сказочками. — Нервно хрустнув пальцами арбалетчик сжал кулаки. — Но я впервые вижу колдовство, что может заставить людей жрать собственную родню заживо. В первый раз вижу штуку, что превращает человека в чудовище, от одного взгляда на которую меня начинает трясти, словно я искупался в проруби… — А еще я видел глаза барона, Сив. Я знаю этот взгляд. В них был не ужас. Не отвращение. Жадность. И эта жадность доведет нас до беды. Давай уйдем… Мне не спокойно. Я не знаю почему, но что-то подсказывает мне, что это дело начинает смердеть мертвечиной и инквизиторским костром.
Брови великанши сдвинулись к переносице. Глаза цвета замерзшего горного озера сосредоточились на, чем-то за спиной магута.
— Если ты так говоришь. Нам точно нужно остаться. Мы ловчие. И духи тоже просили за них томстить.
— Сив. — Арбалетчик вздохнул. — Нам надо уходить. Плевать, что тебе чудится. У меня очень плохое предчувствие. Очень плохое, понимаешь?
Великанша надолго задумалась.
— Ты ведь знаешь, что сейчас я устала. И до рассвета я не пройду и лиги. — Произнесла она наконец. — Но ты можешь уйти один. А в конце этой луны мы встретимся в трактире, ну том где мы первый раз…
— Глупости. —
