Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков
Оказать всяческую поддержку Временному правительству, Всероссийскому исполнительному комитету Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и Совету республики в скорейшем доведении страны до Учредительного собрания» (353).
Ленин и до этого знал, что казачество не примет большевиков. Ильич видел в казаках угрозу, подобную Вандейскому мятежу во время Великой французской революции: «Что касается до казачества, то здесь мы имеем слой населения из богатых, мелких или средних землевладельцев одной из окраин России, сохранивших особенно много средневековых черт жизни, хозяйства, быта. Здесь можно усмотреть социально-экономическую основу для русской Вандеи» (354).
А когда же казаки открыто выступили против новой власти, их участь была предрешена.
Циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года предопределило страшную участь казачества во время Гражданской войны и в последующий период
Однако покуда между казаками не было согласия и беднота негативно относилась к казацким старшинам и зажиточному слою — Ленина устраивало такое положение дел. Расколоть казачество вождь большевиков старался многократно: «Горячо присоединяюсь к словам о необходимости победоносно закончить разрастающуюся на Дону борьбу с кулацкими элементами казачества» (355).
Но с началом кровавого 1919 года время призывов осталось в прошлом, настала пора безжалостного подавления любых возможных очагов контрреволюции. Итак, 24 января недавно созданное Оргбюро во главе со Свердловым распространяет циркулярное письмо «Об отношении к казакам». Это не декрет, не постановление законодательного органа. Это письмо, которое имеет рекомендательный характер. Однако его текст воспринимается большевиками и в столице, и в провинции — как прямое указание к действию. Особенно вот эти слова: «Признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления» (356).
Между тем директива Оргбюро ЦК РКП(б) о расказачивании была принята в тот момент, когда сам Свердлов отсутствовал, хотя можно предположить, все-таки Яков Михайлович был в курсе планов своих сотрудников: «Все партийные решения кто-то должен подписывать, и Свердлов, как председатель ЦИК, подписывал эту директиву».
Кто же был автором этого страшного документа? Неужели машина красного террора настолько изменила веселого и добродушного парня из Нижнего? Того самого, который помогал другим, отдавал последнее, не жалея себя, в нарымской и туруханской ссылках?
Есть предположение, что на Свердлова впоследствии просто свалили чужую вину: его подписи под обоими дошедшими до нас копиями этого документа нет. Можно предположить, что основным проводником идеи расказачивания на Дону был Сергей Сырцов — 25-летний председатель Донского бюро РКП(б) и фактический руководитель Гражданского управления (Гражданупра) (357).
С другой стороны, краткое сопроводительное письмо, сопровождающее циркуляр, датированное 29 января 1919 года, было подписано Я. М. Свердловым. «Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах. Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость недопустимы. Полагаю, что приведенная мною выдержка ясно и точно отвечает на все ваши вопросы» (358). Это наиболее убедительный факт о роли Свердлова, который не могут опровергнуть никакие теории.
Если под чудовищным красным террором лежала в основании логика классовой борьбы и устрашения враждебного большевикам класса, посредством истребления части видных его представителей, то кого и чему могло научить выкашивание целиком казачьих станиц без разбору возраста, происхождения и социального положения жертв? Сейчас исследователи практически единодушны в оценке характера этого циркулярного письма: это приказ о геноциде людей, живущих на территории своей страны, только потому, что они родились казаками. Дата принятия циркуляра — 24 января отмечается как День памяти жертв геноцида казаков, пока неофициально, но предложение узаконить эту трагическую дату уже прозвучало в Госдуме (359).
Полгода бушевавший красный террор успел наложить свой страшный отпечаток на органы власти — выдвинулись слепые исполнители, некомпетентные, неспособные задаваться элементарными вопросами об этичности распоряжений сверху.
В нескольких номерах «Известий Народного комиссариата по военным и морским делам» печатается статья главнокомандующего Вооруженными силами Республики И. Вацетиса «Борьба с Доном». «Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции. Стомиллионный русский пролетариат не имеет никакого нравственного права применить к Дону великодушие… Дон необходимо обезлошадить, обезоружить и обезногаить и обратить в чисто земледельческую страну» (360).
Для молодой Советской республики этот документ был откровенно вредительским. Он не приводил к ней союзников, пусть даже силой принуждения и страха, но создавал на ровном месте смертельных врагов. И реакция из казачьих областей последовала незамедлительно: кровь полилась рекой.
Стихийное расказачивание, очевидно, стало оборотной стороной мечты Свердлова о подготовке идеальных исполнителей воли партии. Своевольные палачи, догматики и фанатики, которым Свердлов вручил в руки карающий меч революции, находились повсеместно — во всех уголках страны. Например, пьяный Богуславский, председатель ревкома в станице Морозовской, требует список арестованных, вызывает по порядку номеров 64 сидевших в камерах казаков и всех по очереди расстреливает. В дальнейшем Богуславский даже не утруждал себя приходом в тюрьму — вызывал для расстрела в ревком, а то и к себе домой (361).
Вполне возможно, что Свердлов был бы и рад остановить инициативу своего не в меру кровожадного выдвиженца, но семена ненависти упали на хорошо удобренную почву: «Это была фактически красная месть казакам за белый террор. Осуществлялось расказачивание как ответ на разбольшевичивание режимом Краснова. Сырцов участвовал в подавлении Вешенского восстания» (362).
Донбюро ЦК РКП 8 апреля 1919 года обнародовало свою директиву: «Насущная задача — полное, быстрое и решительное уничтожение казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, распыление и обезвреживание рядового казачества и о формальной его ликвидации». Здесь впервые в истории Гражданской войны предписывается взятие заложников из числа авторитетных и уважаемых казаков, даже не замешанных в контрреволюционных действиях (363).
Инициатива на местах оказалась откровенно вредной для большевиков в условиях Гражданской войны. Ее последствия проявились уже через неделю после отправки письма и принятия его к исполнению.
До восстаний на юге России в 1918 году в большевистской партии преобладала первая точка зрения о «мягком» отношении к казакам. Это помогло привлечь достаточно большое число казацкой молодежи, вернувшейся с Первой мировой войны, а также казачью бедноту. К февралю 1919 года на Южном фронте воевало девять красноказачьих полков общей численностью до 8 тысяч человек. Письмо Оргбюро буквально бросило казаков под белые знамена (364).
Ленин
