Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин
В июле 1952 г. в числе тринадцати других членов ЕАК Военной коллегией Верховного суда СССР Лозовский будет приговорен к расстрелу. В последнем слове на суде он заявит: «Я сказал все и не прошу никаких скидок. Мне нужна полная реабилитация или смерть…» Чепцов предпримет последнюю попытку изменить ситуацию. Он даст ход просьбам о помиловании, поступившим от осужденных, и перешлет Сталину личное послание Лозовского. Реакции не последовало. 12 августа приговор был приведен в исполнение.
Всего через три года, 22 ноября 1955 г., на основании заключения генерального прокурора СССР та же самая Военная коллегия приговор в отношении всех осужденных отменит и их дело прекратит за отсутствием состава преступления. В том же 1955-м Лозовский был посмертно реабилитирован и восстановлен в партии.
«Дело врачей»
В январе 1951 г. начнется так называемое дело врачей. Развернется оно на фоне не только болезненной подозрительности Сталина, но и реального недовольства состоянием медицинского обслуживания высшего слоя номенклатуры. Вопрос охраны здоровья управленческой элиты со времен Ленина находился под пристальным вниманием советского руководства. В мае 1947 г. Сталин в качестве председателя Совета министров Союза ССР подготовит распоряжение министру здравоохранения СССР Е. И. Смирнову. В нем будет содержаться резкая критика Лечебно-санитарного управления Кремля Минздрава: «Обслуживание больных поставлено совершенно неудовлетворительно». Начальник Лечсанупра Кремля А. А. Бусалов будет снят с должности тем же распоряжением Сталина[1429].
11 июля 1951 г. МГБ, реализуя установки Политбюро, возобновит следствие «по делу о террористической деятельности Этингера», долгое время работавшего консультантом Лечсанупра Кремля.
В сентябре — ноябре 1952 г. будут проведены многочисленные аресты врачей, включая начальника Лечсанупра Кремля П. И. Егорова, личного консультанта Сталина В. Н. Виноградова, профессоров М. С. Вовси, В. Х. Василенко и др. Арестованным предъявят обвинения в умышленном неверном диагностировании и лечении членов Политбюро А. А. Жданова и А. С. Щербакова. Министр государственной безопасности С. Д. Игнатьев 15 ноября 1952 г. со ссылкой на исполнение указаний Сталина, полученных 5 и 13 ноября, будет докладывать ему: «2. К Егорову, Виноградову и Василенко применены меры физического воздействия, усилены допросы их, особенно о связях с иностранными разведками»[1430]. 4 декабря Политбюро примет постановление «О вредительстве в лечебном деле». Это постановление обязывало МГБ «до конца вскрыть террористическую деятельность группы врачей, орудовавшей в Лечсанупре [Кремля] и ее связь с американо-английской разведкой»[1431].
Распоряжение председателя Совета министров СССР министру здравоохранения СССР Е. И. Смирнову о наведении порядка в учреждениях Лечебно-санитарного управления и освобождении А. А. Бусалова с поста начальника Лечсанупра Кремля
20 мая 1947
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 157. Л. 2–4. Правка и подпись — автограф И. В. Сталина]
С середины 1950-х гг. бытует высказанная А. Н. Поскребышевым точка зрения, будто Рюмин, выдвинутый Маленковым, постоянно информировал его о ходе следствия по делу врачей, а «Маленковым непосредственно давались заместителям министра… указания об аресте врачей, профессоров. Вызывалась им также врач, которая давала показания на профессоров Егорова, Виноградова, Василенко о том, что они проводили неправильное лечение Жданова. В отношении арестованных врачей применялись пытки, истязания. Маленков об этом знал и поощрял это»[1432]. И в профессиональной литературе есть мнение, что это «дело» было «в значительной мере инспирировано Маленковым и Берией, стремившимися таким образом устранить Абакумова (но в дальнейшем оно „держалось“ исключительно на Сталине)»[1433]. Оба деятеля, конечно, принимали участие в наиболее важных обсуждениях. В тетрадях (журналах) записей лиц, принятых Сталиным в его кремлевском кабинете, зафиксировано, например, совещание у Сталина поздно вечером 13 ноября, когда вождь собрал у себя руководство МГБ (Игнатьев, Гоглидзе, Огольцов, Рясной, Питовранов) и членов «пятерки» — Булганина, Берию, Маленкова, Хрущева[1434]. Но при этом вряд ли приходится сомневаться, что роль всех участников таких обсуждений главным образом сводилась к тому, чтобы ознакомиться с мнением Сталина, одобрить его и принять меры по реализации решения вождя.
9 января на заседании Бюро Президиума ЦК будет обсуждаться проект сообщения ТАСС об аресте группы «врачей-вредителей». В отсутствие Сталина заседание проведет Маленков. «Врачи-преступники», как гласила эта «тассовка», старались в первую очередь подорвать здоровье советских руководящих военных кадров — маршалов Василевского, Говорова, Конева и др., вывести их из строя и ослабить оборону страны. «Все эти врачи-убийцы… состояли в наемных агентах у иностранной разведки»[1435]. 13 января 1953 г. «Правда» опубликует статью «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей», отредактированную и озаглавленную самим Сталиным.
Проект передовой статьи газеты «Правда» «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей»
10 января 1953
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 157. Л. 9–14. Правка — автограф И. В. Сталина]
29 января Маленков представит вождю проект коллективного обращения в редакцию «Правды» авторитетных деятелей еврейского происхождения. Как и статья, задавшая тон кампании, это обращение было наполнено соответствующим набором определений: «шпионская банда врачей-убийц», «изверги рода человеческого», «продавшиеся американо-английским поджигателям войны» и пр. Этим «отщепенцам» и «выродкам» противопоставлялось подавляющее большинство еврейского населения СССР — «патриотов Советской Родины». В заключение содержалось требование «самого беспощадного наказания» для «врачей-убийц». Предполагалось, что его подпишут 59 известных врачей, военных, артистов, ученых, литераторов и даже рабочих и колхозников. Однако это обращение так и не появится в печати[1436]. Полностью подготовленное дело так и осталось незавершенным. Вскоре после смерти Сталина арестованных освободят и реабилитируют. Надо сказать, что в исследовательской литературе приводится фрагмент записки профессора Виноградова, адресованной им 27 марта 1953 г. Берии. В ней он сочтет необходимым заявить: «Все же необходимо признать, что у А. А. Жданова имелся инфаркт, и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Карпай было с нашей стороны ошибкой. При этом злого умысла в постановке диагноза и метода лечения
