Девочка-медведь - Софи Андерсон

Вдруг Юрий вскрикивает — так же пронзительно и страшно, как когда провалился в полынью. Я сердито зыркаю на него, но замечаю, что у него на спине шевелится какая-то тёмная тень.

Волк. Зубы щёлкают, впиваясь Юрию в крестец.

Прежде чем я успеваю дёрнуться, ещё один волк стремительной тенью обрушивается на Юрия и вонзается зубами в его заднюю ногу. В следующий момент третий волк приземляется на передние ноги Юрия.

Я оцепенело перевожу взгляд с одного волка на другого и никак не могу сообразить, что делать. От паники сердце несётся вскачь, в голове туман. У меня на плече трясётся мелкой дрожью Мышеловчик — и в следующий миг бросается в гущу схватки.

В темноте он рыжей молнией мелькает среди волков, разя их острыми зубками. Раздаются жалобные взвизги, рыки, рявканье. Мышеловчик кусает носы, распарывает уши, впивается в веки. Движения его так стремительны, что волки не успевают схватить его.

Юрий пошатывается, лягает волков, а сам пытается отойти. Его копыто вдавливается в брюхо волка, тот визжит от боли. Но тут же вскакивает и скалит длинные острые клыки.

Наконец я очухиваюсь, закостеневшие мышцы приходят в движение. Я отбрасываю Юрия в сторону, из моего нутра вырывается громоподобный рёв, и от его мощных раскатов лес вздрагивает всеми своими деревьями.

Волки в мгновение ока прыскают под деревья. Я смотрю им вслед, чувствуя, как лёгкие горят огнём, и никак не соображу, чему больше изумляться — тому, что я исторгла из себя звериный рёв, или тому, что он разогнал волков.

— Идём, не то они соберутся с силами и снова нападут.

Мышеловчик взбегает по моей руке. Он ещё весь дрожит, облизывает кровь с клычков, и тут до меня доходит, что он и правда трясётся не от страха, а от ярости.

— Ты был неподражаем, — шепчу я Мышеловчику, перелезая через канаву, чтобы подойти к Юрию.

— Сам знаю, — Мышеловчик обворачивается вокруг моей шеи. Его тельце пышет жаром, — и нечего тут корчить удивление. Разве я не указывал тебе на свои отменные охотничьи качества?

Юрий жалобно стонет, и я как могу осматриваю в тусклом свете звёзд его раны. Спина и ноги в укусах и отметинах от волчьих когтей и сочатся кровью, на крестце глубокий открытый порез. Такие раны Мамочка пользует листьями алоэ и бальзамом собственного изготовления из пчелиного воска, настоя на семенах сандалового дерева и ещё каких-то секретных составляющих. Даже воспоминание о его аромате, и то способно исцелить.

— Ты как, Юрий? — Я легонько треплю его мягкую плюшевую шею.

— Везде болит, — кряхтит Юрий, — и я весь продрог.

— Давай, шевели копытами, — подгоняет Мышеловчик, — идти всего ничего.

Мышеловчик сидит у меня на плече и показывает, куда идти, а я как могу расчищаю путь Юрию, но тот всё равно застревает в спутанных побегах и зарослях колючих кустарников. Хотя мои мышцы работают в полную силу, я по-прежнему отчаянно мёрзну. Окружающий лес дышит враждебностью и словно не желает пропускать нас дальше.

Наконец, вопреки порывам злого встречного ветра, мы выходим к месту, где сквозь утыканные колючками ветви пробиваются жёлтые огоньки. Я втискиваюсь в просвет между стволами двух старых покрытых наростами деревьев, и те как будто нарочно сдвигаются, чтобы зажать меня, но я успеваю разглядеть опушку леса и угол хижины.

— Стой. — Мышеловчик хватает меня лапками за мочку уха, его коготки протыкают мне кожу.

— Ай! — вскрикиваю я. — Ты чего? Это же хижина Анатолия, одна из.

— А вот и нет.

— Как нет, когда да! — Я пытаюсь отцепить от уха когтистую лапку, не столкнув Мышеловчика на землю. — Хижины в лесу есть только у Анатолия.

— Ох, чую я кости. — Мышеловчик сопит и поводит носом.

— Ну и что? Сам же говорил, что тут пахнет стряпнёй, забыл, что ли?

Мышеловчик глубже вонзает коготки мне в ухо:

— Ты не поняла. Я чую человечьи кости.

Глава 13. Избушка на курьих ножках

— Это же не взаправду, — шепчу я, разглядывая изгородь из черепов и костей, стараясь сообразить, в чём тут подвох и почему она не настоящая.

— Запах самый взаправдашний. — Мышеловчик туже обхватывает мне шею. — Эх, зря я привёл вас сюда. Валить надо, да быстрее.

Я киваю, но сама приросла к месту. Я не в силах отвести зачарованного взгляда от зловещей изгороди. Человеческие кости стоят стоймя как опоры, между ними перекладины из нанизанных на верёвку позвонков, с них свисают сосульки. Поверх костей черепа, сквозь прорехи ртов и пустые глазницы пробивается слабый свет свечей.

У нас в деревне любят рассказывать страшилки про злых лесных ведьм, именуемых ягами. Мол, они живут в глуши леса в избушках на курьих ножках, и вокруг обязательно забор из костей и черепов. В байках яги поедают потерявшихся в лесу детей, а их души крадут. Но в рассказах Анатолия они никакие не людоедки. Правда, все они как-то связаны со смертью, и я до сих пор не очень понимаю, хорошие они, эти яги, или плохие.

Я рассматриваю бревенчатую избу за изгородью. Она маленькая, скорее избушка, и чем-то напоминает наш с Мамочкой домик. Куриных ног нигде не видно, и я уже представляю, как Мамочка убеждает меня, что избушки на курьих ножках — это чистые выдумки и вздор. И всё же от одного вида избушки волосы на затылке встают дыбом.

Оконные рамы и дверные косяки странно изогнуты и очень напоминают черты лица. И у меня на глазах это «лицо» меняет выражение.

— Идём же, — Мышеловчик упирается лапками мне в шею, как будто хочет сдвинуть меня с места, — этот заборчик из черепов с костями выглядит не очень-то приветливо.

Меня же разбирает любопытство, к тому же я хочу обогреться и отдохнуть в тепле. Но Мышеловчик прав: изгородь наводит жуть.

Я вздыхаю, но едва собираюсь повернуть назад, изба насмешливо кривит свой бревенчатый лик и подмигивает мне.

— Видел? — ошеломлённо выдыхаю я, но Мышеловчик уже скрылся у меня в кармане, а Юрий укладывается на земле, отвернув морду, и тихонько скулит.

Вдруг дверь избушки со скрипом открывается, и на порог выходит какая-то девчонка. По виду она мне ровесница, только малого росточка и совсем худышка. Волосы у неё тёмные, глаза большие и круглые. Я отступаю за ближайшее дерево и стараюсь не дышать.

— Эй! — зовёт она. — Кто тут заблудился?