Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков
Деятельные революционеры первым же делом создали в Нарыме большевистскую ячейку. Затем они открыли просветительский кружок, куда приглашали на лекции как ссыльных, так и местных крестьян. И это стало заметным событием в местной культурной жизни. Владимир Косарев, один из первых эсдеков, получивших большевистское политическое образование, высоко оценивал уровень лекторов: «Большевики, сосланные в Нарым, прилагали все усилия к тому, чтобы использовать время ссылки для самообразования и для политико-просветительной работы среди ссыльных-рабочих. Мне пришлось побывать в ссылке с такими стойкими большевиками, как Я. М. Свердлов и В. В. Куйбышев. Они очень упорно работали в этом направлении» (124).
В таких делах прошли три месяца. В конце июля из Томска пришла весть — для побега Свердлова все готово. Томичи купили билеты на пароход и на поезд. Был изготовлен и отправлен в Нарым фальшивый паспорт — Яков оценил профессиональным глазом работу коллег и качеством изделия остался доволен. Свердлов провел прощальную вечеринку с Куйбышевым, напутствовал его не вешать нос и продолжать читать лекции. Валериан тоже хотел бы отправиться в побег, но его ранг в партии пока не позволял ему рассчитывать на подобную заботу. 27 июля 1910 года Яков сел на пароход и был таков. Надо отметить потрясающий уровень невозмутимого покрывательства Куйбышева, который на все вопросы надзирающего полицейского говорил, что Свердлов «только-только был, да ушел на охоту (на рыбалку, в баню и так далее)» (127). Ему удавалось водить власти за нос аж до ноября! Лишь спустя почти пять месяцев побег Свердлова был обнаружен.
Глава 20. Медовый месяц пять лет спустя
Свердлов за пару суток спокойно добрался до Томска. Там его встретили недавние соратники Куйбышева, помогли добраться до Новониколаевска, где Яков пересел в поезд. Через двое суток живописной поездки по Транссибу он уже был в Екатеринбурге. На это увлекательное путешествие по красивейшим местам России беглец потратил чуть больше пяти дней. При этом Свердлов не встретил никакого противодействия со стороны властей — у него даже документы ни разу не проверили. Прилично выглядящий господин из разночинцев — какие к нему могут быть вопросы? Большевики хорошо изучили слабые места неповоротливой государственной системы и использовали эти лазейки для вызывающе дерзких побегов из ссыльных мест.
В Екатеринбург Яков на сей раз заехал не для того, чтобы повидаться со своими учениками и последователями. В городе его дожидалась после четырехлетней разлуки жена — Клавдия Новгородцева. Для истосковавшихся друг по другу супругов весь окружающий мир исчез. Теперь не было лихорадочной суеты революционной борьбы, никуда не нужно было спешить. У Свердловых наконец-то состоялся полноценный медовый месяц. Яков даже не стал заходить в городской комитет. Он купил билеты до Перми и отправился в романтическое путешествие с Клавдией (96).
Слегка запоздалое донесение Томского уездного исправника городскому полицейскому управлению Нижнего Новгорода о побеге Я. М. Свердлова. С момента бегства прошло почти полгода. Хорошая иллюстрация неповоротливой полицейской машины. 3 января 1911 года. Подлинник
[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 94. Л. 31]
По прибытии в Пермь супруги тут же приобрели билеты на пароход и отчалили в недельное турне по Каме и Волге до Нижнего Новгорода. Яков хотел наконец представить жену, пусть и неофициальную, своей семье. Они проплывали мимо бойких сел, старинных городов, дни напролет проводя на палубе. Свердловы наслаждались лучами августовского солнца, любовались величавыми волжскими пейзажами. Им впервые в жизни ни от кого не нужно было прятаться.
В Нижнем Свердловы вели себя крайне осторожно — Якова тут хорошо помнили не только полицейские, но и сотни простых людей. Любая случайная встреча могла закончиться арестом — нижегородское подполье было насыщено агентами охранки. Если уж даже в Екатеринбурге и Перми беглец не обращался за помощью к товарищам по партии, то в родном городе ему этого делать тем более не стоило — Яков это осознавал очень хорошо. Сам, в одиночку, он еще рискнул бы, возможно. Однако с ним была жена — арестовали бы обоих, Клавдии никаких скидок бы делать не стали. На извозчике супруги доехали до типографии Моисея Израилевича, быстро зашли в дом и не покидали его до самого отъезда.
Яков с отцом не общался пять с лишним лет. Да и до того в отчий дом он практически не захаживал, все никак не мог примириться с женитьбой Моисея Израилевича после смерти жены. Старик Свердлов невестку принял хорошо. У него самого двое мальцов бегали по дому — пятилетний Герман и совсем еще карапуз Сашенька, недавно научившийся ходить. Мария Александровна, новая жена Моисея Израилевича, излучала радушие. Ее саму дети Свердлова от первого брака, кроме младших Сары и Левы, избегали и недолюбливали. А теперь у нее был шанс наладить отношения. Ведь именно Яков, после отъезда Залмана-Зиновия в Канаду, был за старшего, и его мнение было определяющим для других. Сыну, самому женившемуся второй раз без отцовского благословения на русской, пусть и из хорошей семьи, ничего иного не оставалось, как примириться с отцом. Две недели пролетели в мире, согласии и тихом счастье большой семьи.
Тогда же в доме Моисея Израилевича прозвучало радостное известие — Клавдия, смущаясь и розовея от радости, рассказала мужу, что у них будет ребенок. Запоздавший медовый месяц четы революционеров прошел по всем канонам. Глава клана Свердловых был счастлив. Да, у него уже были двое внуков от старшей дочери Софьи — Леопольд и Ида Авербахи. Но теперь отцом должен был стать его сын — гордость и продолжатель фамилии. Моисей Израилевич тогда сказал: «Яша, я точно знаю, что у вас родится мальчик. Он будет наследником нашего рода». И если сын на столь уверенные слова отца отреагировал со скептической усмешкой, то Клавдия отнеслась к сказанному свекром как к пророчеству (96). С этого момента она не сомневалась, что у нее родится именно сын.
Из Нижнего Яков и Клавдия отправились в Москву. Там они надолго задерживаться не стали. Переночевали да и сели на поезд в столицу. Агенту Центрального комитета необходимо было доложиться руководству и получить новое задание. В годы столыпинской реакции Санкт-Петербург слезам не верил. Беглых революционеров, нуждающихся в укрытии на конспиративных квартирах, было значительно больше, чем самих этих надежных адресов. Это в провинции уполномоченный ЦК был большой шишкой, которого носили на руках и прятали от государева ока. А в столице таких уполномоченных было немало. И те вынуждены были сами решать квартирный вопрос. Беда же заключалась в том, что Яков Питера не знал,
