Архитектор Душ V - Александр Вольт

В сумочке, лежавшей у нее на коленях, коротко завибрировал телефон.

Не извиняясь, не обращая внимания на болтовню подруг, она достала его. Этот жест, который еще месяц назад показался бы ей верхом неприличия, сейчас был естественным. Она открыла «Имперграмм».

На экране высветилось уведомление. Она увидела знакомую аватарку — рыжие волосы, зеленые глаза, озорная улыбка. Алиса Бенуа.

«Привет. Не хочешь встретиться? Сегодня в кино показывают „О чем думают женщины“».

Лидия смотрела на эти простые слова, и на ее губах сама собой появилась теплая, искренняя улыбка. «О чем думают женщины». Забавно. Фильм, название которого звучало как издевка над их собственными жизнями, полными тайн и недомолвок.

Она представила, как они будут сидеть в темном зале, есть попкорн и смеяться над глупыми шутками на экране. И эта простая, незатейливая картина вдруг показалась ей верхом счастья.

Ее пальцы быстро забегали по сенсорному экрану.

«Давай».

Ответ пришел почти мгновенно.

«Отлично! Буду через полчаса. В том же кинотеатре, где были с Громовым?»

«Да».

— Лидия, алё, ты тут? — Голос Инги, полный возмущения, вырвал ее из этого короткого, но такого важного диалога. — Мы с тобой разговариваем, а ты сидишь в телефоне! Это моветон!

Лидия медленно подняла глаза. Она посмотрела на Ингу, на Веронику, на их одинаково надутые, недовольные лица. И вдруг увидела их со стороны. Две красивые, холеные куклы в дорогой одежде, запертые в золотой клетке своих предрассудков и светских условностей. И ей стало их жаль.

Она не стала ничего объяснять. Не стала извиняться. Просто положила телефон в сумочку, поднялась, оставив на столе несколько купюр за свой кофе.

— Мне надо идти, — сказала она.

И, не говоря больше ни слова, развернулась и пошла прочь, оставив за спиной их ошеломленные и возмущенные взгляды. Она шла по набережной, и прохладный вечерний ветер трепал ее волосы. Она шла навстречу настоящей жизни.

Глава 12

Я осторожно прикрыл за собой дверь. В кабинете было тихо и довольно уютно, но при этом сохранялась рабочая атмосфера.

Пространство было именно таким, каким я его помнил старый Виктор: просторным, строгим и функциональным. Никакой аристократической вычурности, позолоты или безделушек. Стены были обклеены дорогими обоями, на полу лежал толстый ковер, приглушавший шаги, а потолок был идеально ровным, а значит — натяжным.

В центре комнаты стоял массивный письменный стол, настолько большой, что за ним легко могли бы разместиться трое. Его отполированная до зеркального блеска поверхность отражала приглушенный свет, льющийся из высокого окна.

На столе царил порядок. Стопка аккуратно сложенных документов, несколько остро заточенных карандашей в стакане из малахита. И посреди всего этого — широкоформатный современный монитор диагональю навскидку дюйма тридцать четыре. Он казался порталом в другой мир на фоне классического интерьера, но идеально вписывался в общую концепцию современных технологий и делового интерьера.

Даже кресло за столом было под стать хозяину — глубокое, широкое, массивное, обитое черной кожей.

Я медленно подошел к столу, провел рукой по его гладкой поверхности. Мой взгляд скользнул по бумагам, лежавшим сбоку. Отчеты. Финансовые сводки, аналитические записки.

Но мое внимание зацепилось за нечто интересное. Всего лишь одно слово, привлекшее внимание. «Феодосия».

Верхняя папка, прикрытая пустым листом, документы которой были объединены скрепкой, был озаглавлен совершенно не так, как я сначала подумал. Это не было похоже на финансовый документ.

«Ежеквартальный отчет. Объект: Громов Виктор Андреевич. Место: г. Феодосия».

Я бесстрастно смотрел на эти строчки, хотя брови все же поднялись в легком изумлении. Почти бесконтрольный жест, который смог бы подавить только профессиональный шпион.

Получается, Андрей Иванович Громов хоть и изгнал сына из дома, но бросить его на произвол судьбы так и не решился.

Все эти годы он следил. Каждый шаг, каждое падение, каждая пьяная выходка — все это фиксировалось и ложилось на его стол вот в таких неприметных папочках с подписью «ежеквартальный отчет».

О как.

Внутри меня тут же сцепились, как это говорится, два волка. Белый и черный. Первый ратовал за то, чтобы взять это досье и прочитать каждую страничку, чтобы разобраться, что интересного могли незримые соглядатаи накопать на меня. Я побарабанил пальцами по столу. Интересно, конечно. Отдаю должное тем шпикам, что проводили слежку, потому что я смог засечь МВДшных эльфов, но эти… явно профессионалы своего дела. И даже интересно, сколько старик Громов платил им за такую работу.

Рука сама потянулась, но я тут же ощутил укус второго волка с белой шкурой. Его фраза была проста: «я не люблю, когда читают письма, заглядывая мне через плечо». И я с ним был согласен, потому что это было бы справедливо и по-человечески.

Это не мое дело.

Но было ли это справедливо по отношению ко мне? Или к Виктору, если уж на то пошло.

Я бы сказал, что несправедливо, но Виктора больше нет, а значит, пошло оно к черту.

Я заставил себя отвести взгляд от папки и переключить внимание. Простое правило: что было — то было. Сделанного в прошлом не исправить.

Итак, что мы имеем?

Я сосредоточился на окружении.

Никаких посторонних ощущений. Ни гнетущей атмосферы, ни странных запахов, которые могли бы выдать присутствие магии, ни эманаций, как тогда на поле с повешенным. Комната была чиста как хирургическая палата. Но чтобы убедиться в этом окончательно, я сделал то, что уже вошло в привычку.

Я закрыл глаза, позволяя миру рассыпаться, превратиться в серый туман. На секунду даже удивился, как у меня стало просто это получаться. Зрение, настроенное на иную частоту, просканировало пространство. Ничего. Ни темных аур, ни магических свечений, ни остаточной чужой энергетики. Если причина угасания отца и была связана с магией, ее источник находился не здесь.

Я открыл глаза.

Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я обошел стол и опустился в его кресло. Кожа тихо скрипнула, принимая