Ремарк. «Как будто всё в последний раз» - Вильгельм фон Штернбург
Он писал романы о своем времени. Даже вглядываясь в прошлое, он видит перед собой настоящее и обращается именно к нему. Так, роман «На Западном фронте без перемен», действие в котором происходит за десять лет до его написания, стал бестселлером прежде всего потому, что Ремарку удалось затронуть в нем главный нерв жизни страны в ту пору, когда Веймарская республика уже неудержимо двигалась к своему закату. Поведать не столько о давно минувшей войне, сколько о ее воздействии на умы людей, проявившемся лишь с активизацией врагов республики и с упадком германской демократии, — вот какая задача решалась этой книгой, если говорить о ее глубинной сути. «И я знаю: все, что камнем оседает в наших душах сейчас, пока мы находимся на войне, всплывет в них потом, после войны, — говорится в романе, — и вот тогда-то и начнется большой разговор об этих вещах, от которого будет зависеть, жить нам дальше или не жить»[8]. В романах «Искра жизни» и «Время жить и время умирать», написанных в ранние, реставрационные годы Федеративной республики, Ремарк поднял темы, — судьбы узников нацистских концлагерей и преступления вермахта на Восточном фронте, — которые либо вытеснялись из сознания граждан аденауэровского государства, либо просто-напросто игнорировались. Лишь много позже, когда историки всерьез, без идеологических шор, начали исследовать причины катастроф в германской и европейской истории XX столетия, проливая при этом свет на преступные заблуждения немецкого общества той поры, стало ясно, с каким безошибочным чутьем Ремарк зафиксировал и духовную нищету своего времени, и жалкие потуги палачей обелить себя, и немыслимые страдания их жертв, беспощадно и бесстрашно разоблачая попытки опорочить тех, кто подвергался арестам, пыткам, гонениям.
Все это, а также эстетика его творчества, свободная от германской «глубины», по праву сделали Ремарка одним из тех немногих немецкоязычных писателей, чьи романы быстро обрели в те годы и международную известность. Он был гражданином мира и писателем мира.
Сам он хотел в конце жизни значиться в одном ряду с такими писателями, как Эмиль Золя. Французский романист создал во второй половине XIX века грандиозную картину нравов того времени. Ремарк, несомненно, ощущал как личную художническую трагедию тот факт, что коллеги и критики никогда не давали его творчеству столь же высокой оценки. И оказались неправы: в романах Ремарка глазам читателя предстает панорама жизни общества в эпоху, которая, отойдя в историю, во многом определяет умонастроения людей и в наши дни.
Ремарк страдал оттого, что его вклад в литературу измерялся лишь сенсационным успехом романа «На Западном фронте без перемен», в то время как другие его романы оказывались в тени этой книги. Впрочем, и Гёте всю жизнь досадовал на то, что в салонных разговорах о его творениях первым делом почти всегда назывался «Вертер». Томас Манн оскорбился и возмутился, узнав, что он отмечен Нобелевской премией за «Будденброков», — роман, опубликованный 28 лет тому назад, а не за роман «Волшебная гора», который вышел в свет за пару лет до присуждения высокой награды и нравился автору гораздо больше — ввиду его художественных достоинств. Однако такие казусы литературно-исторического характера едва ли могли послужить Ремарку достаточным утешением.
Ремарка часто упрекали в том, что он — в отличие от многих интеллектуалов — не желал участвовать в схватках между сторонниками различных идейных течений, то и дело закипавших в послевоенной Германии и имевших как для страны, так и для отдельных поединщиков роковые последствия. Он долго хранил молчание, пока вопросы не коснулись его творчества, дистанцировался от бесконечных распрей в среде немецких эмигрантов, крайне редко ставил свое имя под политическими резолюциями, не посещал бесчисленных собраний, на которых страстно, но на весьма невысоком уровне велись дебаты о войне и мире, демократии и диктатуре, коммунизме и Народных фронтах, гражданской войне в Испании и фашизме, московских процессах и послевоенном устройстве. Томас, Генрих и Клаус Манны, Лион Фейхтвангер, Арнольд Цвейг, Альфред Дёблин, Бертольт Брехт, Франц Верфель, Леонгард Франк, Артур Кёстлер, Густав Реглер, Людвиг Маркузе, а также такие приверженцы коммунистических идеалов, как Анна Зегерс, Людвиг Ренн, Иоганнес Р. Бехер и Фридрих Вольф, выступали с эссе более или менее ярко выраженной политической направленности и участвовали в публичной полемике газетными статьями. Он не делал ни того ни другого. Все, что ему хотелось сказать, сказано в его романах — так говорил Ремарк тем, кто подступал к нему с требованием высказаться по тому или иному вопросу. От своей нерешительности он отказался лишь в конце Второй мировой войны и уже не испытывал колебаний в годы западногерманской эквилибристики с вытеснением позорного прошлого из сознания тамошних бюргеров. В его публичных выступлениях звучало немало критических формулировок, он обвинял немецкое общество в потере памяти, предупреждал землян об опасности глобального военного столкновения на фоне конфронтации между Западом и Востоком.
Его мировоззренческая позиция была неизменно четкой и ясной. Он всегда стоял на стороне униженных и оскорбленных, на стороне жертв кровавых войн, свирепых диктатур и всевластия капитала. Герои его произведений живут, мыслят и действуют не как агитаторы и не по плоским канонам их заидеологизированного времени, а как люди умные, не свободные от приступов отчаяния, но никогда не позволяющие ему убить в них волю к сопротивлению. Жизнь преподала им горькие уроки, они догадываются или знают, что любовь и дружба могут быть тщетными, они посмеиваются над идеалами, которыми украшает себя буржуазное общество, чтобы придать реальности видимость нормальности. Его тема — потерянность человека, и он находит ее среди фронтовиков и людей, измотанных инфляцией, среди эмигрантов и аристократов, среди фашистов и коммунистов, среди пьющих и любящих, среди бедных и богатых. «В конце концов, ты все же всегда одинок», — записывает юноша двадцати лет в свой дневник, определяя таким образом лейтмотив своей жизни и своего творчества.
Романы Ремарка автобиографичны лишь отчасти. Действие происходит в тех местах, где он жил (Оснабрюк, Берлин, Париж, Давос, Ривьера, Нью-Йорк, Калифорния), многие детали, которыми он окружает своих героев, указывают на пережитое им самим, на собственный жизненный опыт. Он рассказывает об участниках войны, о солдатах, возвращающихся в измененную поражением общественную реальность, об учителях, о продавцах надгробных памятников, о бывших журналистах, друзьях быстрых машин и эмигрантах, о влечении к женщинам и алкоголю, о жизни в ослепительной атмосфере
