Сибирские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

Притащит Алена-мудрена, покуль тут стоит, он один пьет; как уйдет, все пьют: «Что же мало наварила? У нас один не напился, а мы и не пробовали». — «Господи, какие ненасытные! — говорит Алена-мудрена. — Погодите, напеку вам хлеба, если съедите весь, то пойду замуж».

Зачала носить. Сватовья спрашивают: «Кто у нас есть мастер?»- «Я».

Притащит Алена-мудрена, покуль тут стоит, он один ест, два раза откусит — и булка вся; как уйдет, все едят. Истаскала Алена-мудрена весь хлеб и стоит. «Ты что же не несешь?»- «Дык весь». — «Что же так мало испекла? Один не наелся, а мы и не попробовали». — «Господи, какие обжоры-то! Посидите, — гварит, — я к тятеньке схожу. Он в земле за шестью дверями».

Пошла. Сватовья спрашивают: «Кто у нас по думе ходить мастер?»- «Я».

Вот пошел невидимкой за Аленой-мудреной. Она говорит: «Двери, поуже отворяйтесь, я одна иду». Аон умом переведет: «Двери, шире отворяйтесь, мы двое». Двери на пяту отворяются. Так прошли шесть дверей. Приходит. Отец сидит за столом.

«Чо, дочь, так идешь, двери на пяту у тебя? Почему широко отворяешь их?» — «Ох, ты молчи, тятенька. Замучилась. От старого старика опять пришли сватовщики». — «Ты бы, — гварит, — пустила борзых-то кобелей. — Они бы разорвали их». — «Я их пустила. Сватовщик-то один поймал, хвост за хвост связал да через тын повесил». — «Ты бы баню истопила да их изжарила в бане, сожгла бы». — «Да я, — гварит, — истопила, накалила, у них один сбегал, баня-то закуржавела». — «В амбар бы их пустила да заморозила». — «Я их запускала. Да они не замерзли». — «Ты бы опоила их квасом, окормила хлебом». — «Я наварила квасу, один не напился, а те и не попробовали. Хлеба напекла, один не наелся, а те и не покушали». — «Скажи, им, — гварит старик, — добудьте да поставьте, мол, на стол шляпу моего батюшки, тогда выйду замуж».

А по думе-то ходить мастер в это время потихоньку взял старикову шляпу и пошел. Алена-мудрена тоже пошла, двери на пяту отворились. Старик не увидал. Пришла она, говорит сватовьям: «Вот если добудете да поставите на стол шляпу моего батюшки, тогда выйду замуж». А по думе ходить мастер и поставил. Куда деваться? Надо идти. Пошла за ними к старику, какой ее сватал-то. До травы дошли — она травинкой да в траву. Сватовщики говорят: «Кто у нас из трав траву выбирать мастер?» — «Я».

Нашел ее да выдернул. Опеть пошли. Темняться стало, звезды на небе. Она звездой да на небо. «Кто у нас из звезд звезду выбирать мастер?» — «Я».

Нашел ее, снял и пошли. Через речку по мосту стали переходить. Она рыбинкой да в реку. «Кто у нас из рыб рыбу выбирать мастер?»- «Я».

Нашел ее, вынул. Пошли. Вот стали все прощаться и расходиться. Остался Иван-царевич с Аленой-мудреной. Думат: «Если она куда деватся, я ее не найду». А Алена-мудрена говорит: «За старика я не пойду, а за тебя пойду. Он тридцать лет меня мучит — сватат.

Руки-то у него не всегда семь сажен, дома у него они всегда бывают короткими. Ты вот придешь, у него есть мельница. Выше мельницы у него мост, а мостовины худые, шевелятся. Ты взревешь: иди, неси кольцо, бери Алену-мудрену! Он выскочит, возрадуется, испужатся. Проси сперва у него кольцо. Он тебе будет подавать, а ты будто не можешь достать. Вот как он залезет против вешняка-то, мостовину-то пошевели, он в вешняк-то упадет, его и смелет колесами».

Подходит Иван-царевич, кричит: «Дед, давай бери невесту-то!» Дед выскочил: «Ах, Иван-царевич! Иван-царевич! Давай, давай сюда!»- «Нет, сперва давай кольцо». — «На, на!»

Стал дед подавать кольцо. А Иван будто не может достать, тянул да тянул его, против вешняка дотянул и столкнул. Алена-мудрена рада. Воротились к ней. Она свою домашность обернула, в яишну скорлупу положила, в карман заткнула, и пошли к отцу Ивана-царевича. Пришли. Иван-царевич подает отцу перстень. Все рассказал. Царь перстень надел на руку, Ивана-царевича с Аленой-мудреной на царство нацарил, а тех сыновей погубил. Вот и сказке конец.

Умная дочь

(Указатель № 875)[29]

Вот богатый брат вздумал отобрать у бедного корову, подал на суд. Пошли к царю судиться. Царь заганул им загадку: «Кто есть на свете всех быстрее, кто есть на свете всех милее и кто есть на свете всех жирнее?» Приказал прийти с ответом на другой день.

Приходит богатый домой, рассказыват жене. «Жирнее всех наши боровья, — гварит она, — милее нас никто не живет, быстрее наших кобелей никого нет. Так и отвечай».

А бедный старичонка пришел домой, закручинился, рассказал дочери и лег спать. Утром дочь ему говорит: «Нет ничего жирнее земли, милее сна, быстрее мысли».

Пришли опеть к царю. Богатый первый зашел. «Я отганул загадки. Разве кто есть на свете жирнее-то наших боровьев, милее моей жизни с женой, быстрее наших борзых кобелей?»

Царь затопал ногами, закричал: «Уходи! Вздумал последнюю корову отбирать, а у самого все жирно, быстро да мило».

Заходит старичонка. «И ты, поди, это же придумал?»- гварит ему царь. «Не знаю, ладно — нет придумал я, — отвечат старик. — Нет ничего жирнее земли, милее сна, быстрее мысли». — «Не сам ты это придумал. Говори, кто тебе отганул». — «Нет, — гварит, — я сам выдумал». — «Если не скажешь, я тебя сказню-накажу».

Старичку деваться некуда, сознался: «Дочь четырнадцати лет сказала». — «Больно умна, видно, у тебя дочь, — гварит царь. — Я вот ей дам яиц, пусть за одну ночь выпарит мне цыплятушек».

Старичонка приносит домой яйца, отдает дочери. Она их очистила, ребятам разделила. Пошла, у кого-то пшеницы взяла и напарила ее. «Неси, тятя, царю, чтобы он за одну ночь посеял и вырастил пшеницу, чтобы утром зерно от нового урожая было готово — цып ушек кормить».

Принес старичонка пареную пшеницу. Царь говорит: «Разве таку пшеницу можно сеять? Да разве вырастет она за одну ночь?» — «А разве из вареных яиц выпаришь цыпушек? — отвечат старичонка. — Да и из сырых-то за одну ночь ничего не сделашь».

Тогда царь приказал дать старику полцевки[30] шелку: «Пусть твоя дочь выткет парчу».

Старик приносит домой. Дочь покачала головой, выдернула из веника прутик и говорит: