Сергей Киров. Несбывшаяся надежда вождя - Константин Анатольевич Писаренко
Мехоношин понимал, что реализацию хитрого плана лучше поручить человеку, который умеет разговаривать с людьми, убеждать и переубеждать их, чтобы сузить до минимума круг профсоюзных радикалов. И находящийся в Астрахани Киров – идеальный кандидат.
Сергей Миронович пообщался с Константином Александровичем и согласился возглавить кампанию по укрощению профсоюзов. Получится без крайних средств – хорошо. Нет – придется спровоцировать самых буйных на бунт против советской власти. И от Кирова зависит, сколько рабочих из многотысячного пролетариата Астрахани не пожелают подчиниться РВС Каскавфронта. Тысячи, сотни или десятки человек.
Приказ по Каспийско-Кавказскому фронту о смене председателя РВС фронта, 14 февраля 1919 г. [РГАСПИ]
Мехоношин объяснил и тактику предстоящей «кампании»: налаживаем контакт с губкомом, совместно создаем временный орган – Военно-революционный комитет – и призываем рабочий класс «затянуть пояса» ради спасения изможденных, голодных и больных солдат 11‐й и 12‐й армий, отступивших с боями с Северного Кавказа. ВРК объявит непопулярные меры, которые профсоюзы должны либо поддержать, либо оспорить. Чтобы последних было как можно меньше или вообще не было, Киров во взаимодействии с политотделом фронта и губкомом ведет активную агитацию на предприятиях, в частях гарнизона за солидарность с обездоленными красноармейцами, за необходимость немного потерпеть. А дальше посмотрим. С чего Кирову стоит начать, понятно.
Утром 24 февраля 1919 года в кабинет председателя Астраханского губкома Надежды Николаевны Колесниковой вошел незнакомец «среднего роста… в черном кожаном костюме и такой же фуражке».
– Ну, давайте знакомиться… Киров!.. О прежних делах я осведомлен. Так что о них, по-моему, говорить не стоит.
Колесникова не возражала. Мехоношин за предыдущие десять дней почву для диалога вполне подготовил. Кирову оставалось подтвердить серьезность угрозы «белогвардейского мятежа» и предложить «завтра утром собрать партийный актив, где он выступит с сообщением о положении в Астрахани и предложит избрать временный Военно-Революционный комитет». На что хозяйка кабинета сразу согласилась.
Члены губкома, губисполкома, горисполкома, фронтового РВС и профсоюзные лидеры сошлись 25 февраля в зале горсовета. Мехоношин инициативу создания ВРК озвучил, Киров же «на фактах показал, что Астрахань в настоящее время стоит накануне белогвардейского восстания» по причине «слабости», «расхлябанности» «в работе партийных, советских, военных, профсоюзных органов». Чтобы выстоять, нужно «объединить и мобилизовать силы всех наших руководящих организаций» в рамках временной структуры – Военно-революционного комитета.
Как докладывал в Москву вечером 26 февраля Мехоношин, активом «единогласно решено образовать временный военно-революционный комитет», который обязан «не останавливаться перед самыми решительными мерами в достижении поставленных задач…». Членами ревкома стали Киров (от РВС), Колесникова (от губкома), Бутягин (от Политотдела), Иван Семенов (от губисполкома), латыш Юлий Ферда (от горисполкома), Федор Трофимов (от профсоюзов). Председателем избрали Кирова, заместителем – Бутягина, секретарем – Ферда.
Легко заметить, кто в ревкоме задавал тон и гарантировал большинство любому вердикту: триумвират Кирова, Бутягина, Колесниковой. Свою трактовку назревающих событий Сергей Миронович поторопился представить сразу, еще до подписания первого непопулярного приказа. На II Астраханской губернской партконференции 26 февраля он произнес: «Два месяца тому назад говорилось о том, что над нами собираются темные тучи, на нас со всех сторон нападают контрреволюционные банды… главная неудача – на Северном Кавказе, где… армия не была обеспечена… Но есть ещё другое положение – это продовольствие, едоков здесь увеличилось, но хлеба достаточно не поступает, что нас, во-первых, и заставило сократить хлебный паек…»[161]
Мандат члена ВРК Астраханского края С.М. Кирова, 1919 г. [РГАСПИ]
Между тем «продовольственный вопрос» волновал рабочих еще с января. «На заводах и фабриках созывались общие собрания, выносились резолюции с ультимативными требованиями». Главный ультиматум формулировался так: «Или увеличить хлебный паек… или допустить свободную торговлю на все продукты». И в такой атмосфере 27 февраля 1919 года Киров подписал приказ № 1 о сокращении вдвое хлебного пайка «ввиду крайне ограниченных запасов муки… и увеличения отправок хлеба в армию». Отныне в день жителям первой категории (рабочим и военным) полагался фунт выпечки, второй (служащим) – полфунта, третьей (иждивенцам) – четверть фунта. Зато «рыбный паек» возрастал тоже вдвое, причем за счет рыбы «более высокого качества».
Однако рыба вместо хлеба рабочего не устраивала. Первое решение ВРК подогрело его возмущение и вынудило задуматься, что теперь делать: смолчать или забастовать? За советом обращался в родной профсоюз. А там уже кипели страсти. Новым «классовым пайком» семьи не прокормить, и сколько терпеть, неизвестно. Но и стачку зачинать неудобно. В кировском воззвании от имени ВРК ясно прописано: «Главная… наша задача – это работа для армии; ей мы должны отдать все… Наш долг… дать армии продовольствие, обеспечить спокойное пребывание в городе Астрахани больных бойцов. Об этом должны неусыпно заботиться все советские учреждения, все, кому дорога Советская Россия и революция». Как тут бастовать? Забастуешь – навредишь Красной армии, поможешь врагам революции…
Целую неделю на фабриках, на заводах, в казармах на собраниях и митингах решали да судили, как быть, за что проголосовать, чтобы 5 марта подвести итог этой общегородской дискуссии. Киров появлялся там, где возникала крайняя нужда. Приходит к нему делегация от водопроводчиков и грозит оставить город без воды, если… А Мироныч в ответ:
– Вы нам ультиматум привезли. А мы поедем к вам на собрание.
Приезжает. Говорит с рабочими, и «настроение сразу переменилось».
Или докладывают ему: что-то «не очень важное настроение у моряков». Киров спешит к ним, «в результате, у моряков уже нет колебаний и шатаний». Затем «летит к бондарям», развеивает сомнения у них. «Крепкий орешек» – судоремонтники и судостроители с «Нобеля», «Норена», «Камы», экипажи и береговой персонал пароходной компании «Кавказ и Меркурий». Считают себя заслуженной элитой рабочей Астрахани, не раз встававшей на защиту советской власти в трудные времена мятежного 1918 года. В портовом Эллинге «диктаторов» не признают. Приказы игнорируют. Требуют: «Прибавьте нам паек, или бросаем работу!» Здесь явно склоняются к стачке. Киров заглянул и сюда. Выступил в одном из цехов. Пришли все. В огромном помещении «полнейшая тишина». Слушают внимательно речь «о натиске врага…
