Сергей Киров. Несбывшаяся надежда вождя - Константин Анатольевич Писаренко
Оставалось включить в неё военспецов РККА, для чего и устроили облаву в ночь с 1 на 2 июля. Основной удар пришелся на пехотные и кавалерийские командные курсы. Арестовывали взводных командиров, бывших поручиков и штабс-капитанов… Почти всех на посты рекомендовал командир ударного коммунистического батальона, адъютант коменданта и начальника гарнизона Мина Львович Аристов, прежде председатель Астраханского ревкома, первый военком Астрахани. В нём-то Атарбеков и разглядел главного заговорщика.
Под стражу старались брать всех, даже тех, кто когда-либо находился у Аристова в подчинении. Пытками, психологическими и физическими, из узников выбивали признания на «белых коммунистов», в первую очередь на Аристова – кумира астраханцев. Атарбеков, «от природы экспансивный», с удивительным упорством, не считаясь ни с кем и ни с чем, явно жаждал уничтожить Мину Львовича. При свидетелях выражал сожаление, что не может «пустить ему пулю в спину».
Любому, кто пытался хлопотать об арестантах, грозили репрессии. Наличие партбилета и должности в губкоме, горкоме или губисполкоме не гарантировало от них. В застенок препроводили секретаря ревтрибунала Астраханского края. Он осмелился вступиться за брата, взводного с пехотных курсов… Когда 11 июля в Астрахань в статусе особо уполномоченного Особого отдела ВЧК с инспекцией приехал из Москвы Л.М. Заковский, Атарбеков запретил ему начинать ревизию и телеграфировал в центр, чтобы инспектора срочно отозвали. Затем устроил провокацию с пьянкой, закончившуюся арестом Заковского. После двух дней под стражей «гостя» из ВЧК, «как дискредитирующего советскую власть», просто выслали в Москву…[173]
По-видимому, в первой декаде июля Сергей Миронович понял, как ошибся с выдвижением Атарбекова. «Железный Геворк» занимался не скрупулезным расследованием, а фабрикацией липового дела против весьма авторитетного в городе лица. «Наезд» на Аристова не мог не завершиться страшным скандалом. Как же его предотвратить? Киров уже не председатель ВРК. Уволить зарвавшегося чекиста не вправе. Это теперь прерогатива РВС Восточного фронта и Особого отдела ВЧК. Жаловаться «наверх» на собственного протеже – странно…
Утеряв рычаги воздействия на ситуацию, наш герой предпринял две попытки покинуть Астрахань. Первую «просьбу об отправке в Закавказье» Оргбюро рассмотрело 9 июля и решило «пока не удовлетворять, запросить о нём Смилгу», то есть Политотдел или Политуправление РВС республики. По докладу заместителя И.Т. Смилги А.Г. Белобородова та же инстанция 14 июля обсудила будущее Кирова, Бутягина и Мдивани (глава Политотдела 11-й армии), после чего постановила: «Оставить всех их в Астрахани». Об этом Стасова и уведомила Кирова два дня спустя.
Мехоношин, отозванный 7 июля в Москву «в распоряжение ЦК», долго хранил письмо, полученное летом 1919 года. Киров просил, убеждал Константина Александровича «помочь» ему с переводом на «подпольную работу в тыл противника». «В простых деловых словах он» обосновывал «необходимость своей поездки». «В тыл противника», в Закавказье, по стопам Лещинского… Чтобы заглушить терзавшее изнутри чувство вины?
Из протокола заседания Оргбюро ЦК РКП(б) от 23 июля 1919 г. [РГАСПИ]
Наверняка именно Мехоношин добился повторного внесения на Оргбюро вопроса о Кирове. Тщетно. Тот же состав (Белобородов, Стасова, Дзержинский) 23 июля ответил: «Подтвердить прежнее решение, оставить тов. Кирова в Астрахани».
Так что Сергей Миронович на месте наблюдал за развитием событий. Астраханский горком РКП(б), выслушав доклад М.Л. Аристова, после совещания «с представителями от военных и гражданских организаций» 22 июля проголосовал за то, чтобы «просить ВЧК о смещении тов. Атарбекова с поста председателя Особого отдела». Поздним вечером 23 июля на заседание «коммунаров» отряда Аристова пришли два чекиста и «угрожали арестом». Каковые Атарбеков и произвел на другой день среди командиров рот. В ответ в ночь с 24 на 25 июля ударная рота коммунистического батальона заняла астраханскую цитадель и провозгласила «военную диктатуру» Аристова, который с согласия начальника гарнизона П.П. Чугунова окружил здание Особого отдела и взял под стражу Атарбекова и ещё семь «отличившихся» сотрудников.
Мандат С.М. Кирову от ЦК РКП(б) с поручением разобраться в конфликте Г.А. Атарбекова с астраханцами, 11 августа 1919 г. [РГАСПИ]
Астраханцам, конечно, хотелось тут же поставить «героя» к стенке. Однако они сдержались. Атарбекова со «свитой» отправили в Москву, где 15 августа Георгия Александровича заслушало Оргбюро, которое поручило разобраться во всем Куйбышеву и Карлсону (Карлсон от Особого отдела ВЧК, Куйбышев от РВС 11‐й армии Туркестанского фронта, воссозданной 9 августа на базе астраханской группы). Спасло «железного Геворка» от серьезных оргвыводов неожиданное вмешательство Сталина. Ему с мая 1919 года Особый отдел ВЧК подавал еженедельные доклады. На очередной, с казусом Атарбекова, нарком и отреагировал. Думал ли он уберечь репутацию Кирова или нуждался в таком чекисте-фанатике «с восточными странностями», но 23 августа глава Особого отдела ВЧК М.С. Кедров телеграфировал Дзержинскому: «Сталин просит немедленно откомандировать [в] его распоряжение и на его ответственность Атарбекова», что Оргбюро и санкционировало 25 августа 1919 года…
Впрочем, это не все. Спустя полгода вновь назначенный в РВС 11‐й армии Мехоношин вознамерился забрать Атарбекова с собой в Астрахань. Оргбюро же на заседании 10 декабря решило: «Отложить командирование до прибытия Мехоношина в Астрахань и повторить просьбу от имени всего Ревсовета». Как мы понимаем, членов Оргбюро интересовало мнение Кирова. И верно, Мехоношин, не мешкая, продиктовал по Юзу «записку Кирову»: «Желательно, чтобы т. Атарбеков поехал для совместной работы с нами. ЦИК (то есть ЦК. – К.П.) на это высказывается в обратном смысле. Сообщите положение в Астрахани…»
Телеграмма М.С. Кедрова Ф.Э. Дзержинскому об Атарбекове, 23 августа 1919 г.
Письмо С.М. Кирова в ЦК о невозможности производить в Астрахани расследование по делу Атарбекова, 4 сентября 1919 г. [РГАСПИ]
Киров «желание» Мехоношина не поддержал. Запроса на Атарбекова от имени всего РВС 11‐й армии в Оргбюро не получили[174].
11. Будни военного положения
В начале июля 1919 года штаб крепостного района Астраханского края продлил в Астрахани с окрестностями действие военного положения, введенного Мехоношиным 7 марта. Это означало: комендантский час с полуночи до шести утра, военные патрули на улицах, собрания и культурные мероприятия прекращаются в одиннадцать вечера, торговля в палатках и «будках квасом, мороженным, фруктами и прочим» – в полночь. Южная группа войск Восточного фронта отныне имела два сектора обороны – западный, на правом берегу Волги, и восточный, на левом берегу. Главным объектом на втором участке была железнодорожная ветка Астрахань – Красный Кут – Саратов, дорога жизни, связывавшая осажденный город с большой землей – Центральной Россией.
Первый штурм белых Астрахань пережила
