Системный Барон #2 - Вячеслав Белогорский

Сделал паузу. Сто тысяч. Цифра, вдвое превышающая все их ожидания. А если переводить на понятные мне деньги, это около шестнадцати миллиардов рублей в прошлом мире.

— Пока план не выполнен, ваша комиссия — десять процентов. По достижении лимита она падает до пяти до конца года. А на следующий год, при условии пролонгации, базовая ставка после пятидесяти тысяч золотых составит один процент.

Я чувствовал, что сейчас в голове менеджера идёт быстрый расчёт. «Сто тысяч он не потянет. Останется на десяти процентах. В следующем году, исчерпав запасы, будет вынужден просить о продлении на наших условиях. Мы получим эксклюзив и контроль над месторождением за бесценок. Идеально». Но он не знал о Сердцегорске. О запасах, которые там были, и ещё о накопленной неучтённой ликвидности в размере одного миллиона золотых рублей, который я пока не нашёл.

Андрей Сергеевич переглянулся с помощником. Тот забрал папку с бумагами и вышел, вскоре вернувшись в кабинет с секретарём, державшим стопку бумаг.

— Вы предлагаете амбициозную игру, барон. Гильдия уважает амбиции, — сказал управляющий, беря ручку. — Мы принимаем условия. Давайте подпишем протокол о намерениях.

Его рукопожатие было твёрдым и холодным, а улыбка профессиональной, без тепла. Служащий был уверен, что загнал в угол наивного провинциала. Я же улыбался в ответ, предчувствуя сладкий привкус лёгкой победы.

— Когда ваша партия будет готова к осмотру? — спросил управляющий после подписания бумаг.

— Уже готова. В машине.

На его лице мелькнуло неподдельное изумление. Вместе с помощником и двумя охранниками мы вышли к «Ласточке».

— У меня свой транспорт и своя охрана, — решил я пояснить, подходя к задней двери. — Очень бдительная.

Открыл дверь. На сиденье, занимая всё пространство, лежал Гай.

Услышав шум, пёс приоткрыл один глаз, увидел незнакомцев и демонстративно медленно зевнул. Его пасть, усеянная зубами размером с мой мизинец, раскрылась на невероятную ширину. Затем зверь хлопнул челюстями, облизнулся и положил голову обратно на холщовый мешок, который служил ему подушкой.

Охранники инстинктивно отступили. А управляющий не смог сдержать лёгкой усмешки.

— Вот товар, забирайте, — сказал я, с трудом скрывая улыбку. — Нужна помощь с выгрузкой?

Алмазы в кожаных мешочках перенесли в здание. Оценщик — седой маг с лупой — внимательно рассматривал камни, довольно покрякивая. Он проверил образцы из каждого мешка.

Вердикт заставил даже Андрея Сергеевича поднять брови.

— Качество исключительное. Чистота высшего сорта. Оценка… шестьдесят две тысячи золотых. Комиссия десять процентов — шесть тысяч двести. К выплате пятьдесят пять тысяч восемьсот.

Мне, конечно, выдали не монеты, а пачку плотных, пропитанных магической защитой банкнот достоинством в десять золотых каждая. Если бы это были монеты, пришлось бы нанимать грузовик: полторы тонны чистого золота, тут даже магическая подвеска «Ласточки» может не выдержать.

Попрощавшись с управляющим, я отправился за Саней. Он ждал меня у ресторана и выглядел весьма умиротворённым.

— Успешно? — первым делом спросил друг, усаживаясь рядом.

— Конечно. А ты как поел?

— Уха бесподобна. Хочешь?

— Позже. Сначала надо покончить с долгами.

Анатолий Владимирович Никифоров в своём кабинете был воплощением холодной бюрократической машины. Ни тени личных эмоций. Он молча принял портфель, его пальцы ловко пересчитали банкноты, проверив каждую на детекторе. Никакой дрожи, лишь отточенная эффективность.

Но вот когда он отдал приказ и принесли ящик с регулятором, в глазах служащего мелькнуло что-то вроде сожаления. Словно сейчас доверенный ему бесценный артефакт уходил из-под контроля неизвестно к кому.

Стальной ящик открылся. На чёрном бархате лежал диск имперского регулятора.

— Ваш артефакт, барон Соловьёв, — произнёс Никифоров ровным голосом. — Обязательства перед управлением исполнены. Надеюсь, столь ценный предмет не станет для вас непосильной ношей.

Принял диск и тут же положил его в портфель, чтобы не смущать чиновника.

— Я научен носить тяжёлое, Анатолий Владимирович, — ответил я, встречая его безразличный взгляд. — Спасибо.

Ворота «Золотых ключей» открылись бесшумно и мгновенно. Работали как швейцарские часы, хотя я так и не успел вызвать мастеров.

А теперь зачем чинить то, что работает?

В моей прежней жизни такое внезапное самоисцеление техники никогда не доводило до добра.

Я притормозил, наблюдая, как створки плавно сходятся за машиной. Лажа. Настоящая лажа. Если система зависла — она зависла. Неважно, хочешь ты этого или нет, придётся делать принудительный ребут. Выдёргивать шнур из розетки, зажимать кнопку питания, наблюдать, как гаснет экран. А потом гадать: загрузится ли система снова или выдаст синий экран смерти.

Вот и эти ворота как класический глюк. То открываются в последний момент, то не реагируют вообще, а теперь вдруг работают идеально. Как будто само имение, эта огромная древняя система, получило критический пакет обновлений вместе со сменой владельца и теперь наконец перезагрузилось в новом, стабильном режиме.

Тронулся, направив машину к гаражу.

В имении царил мирный вечер. На крыльце главного дома за небольшим столиком сидел Пётр Юсупов. Он поправлял очки, читая какую-то тонкую книгу. Увидев нас, отложил её.

— Дмитрий, Александр. Дело сделано?

— Долг выплачен, — я похлопал по портфелю, подходя к дому. — Родовой артефакт вернул.

— Неужели? — в голосе Петра прозвучал живой интерес, моментально сменивший обычную сдержанность. — Прошу прощения за бестактность, но… могу я взглянуть? Хотя бы на мгновение…

Я вынул диск из сумки. Пётр взял его с неожиданной бережностью. Его тонкие пальцы провели по гравировкам, глаза за стёклами очков впились в металл, словно пытаясь прочесть скрытый текст.

— Дмитрий, — сказал Юсупов тихо. — Мне нужно огромное одолжение. От нас двоих зависит… очень многое в нашей империи.

— Ты о чём? Какое ещё одолжение? — насторожился я.

— Мы должны завтра же выехать в Москву. Там живёт человек, старый архивариус, последний из древних хранителей. Мы должны показать ему твой артефакт.

— Для чего? — спросил я, абсолютно не понимая друга. — Что это даст?

Пётр замялся, невольно прикусив верхнюю губу.

— Это может решить моё будущее, Дмитрий, — выдохнул он наконец. — И, возможно, прольёт свет на убийство твоей семьи. Я не могу объяснить больше. Но клянусь своим именем: если поможешь мне в этом, буду у тебя в неоплатном долгу. Всё, что в моих силах, будет сделано для расследования гибели твоей семьи.

Он смотрел на меня с такой надеждой, что сомнений в искренности не оставалось. Я взглянул на Александра. Тот, услышав про расследование, едва заметно кивнул.

— Хорошо, — сказал