Михаил Тухачевский. Портрет на фоне эпохи - Юлия Зораховна Кантор
В 1924/1925 учебном году в Военной академии РККА впервые начались занятия на кафедре «Ведение операций». Тухачевский читал цикл лекций «Вопросы высшего командования», который служил своего рода теоретическим обоснованием официального руководства для командующих армий и фронтов, утвержденного М.В. Фрунзе в 1924 году. На его основе был также создан сборник «Армейская операция: Работа высшего командования и полевого управления»22 с изложением сути последовательных наступательных операций, теоретических и практических вопросов их подготовки и ведения. Труд широко использовался в учебном процессе до начала 1930-х годов23. 26 сентября 1924 года Тухачевского включили в состав комиссии по выработке новой организационной структуры центрального военного аппарата.
Свои военно-политические воззрения Тухачевский обрисовал в статье «Красная Армия на 6-м году Революции», опубликованной в октябре 1923 года в массовом военном журнале «Красная присяга». Он писал: «Итак, к концу шестого года Советской власти назревает новый взрыв социалистической революции, по меньшей мере, в европейском масштабе. В этой революции, в сопровождающей ее гражданской войне, в процессе самой борьбы так же, как и прежде, у нас создается могучая, но уже международная Красная Армия. А наша армия, как старшая ее сестра, должна будет вынести на себе главные удары капиталистических вооружений. К этому она должна быть готова, и отсюда вытекают ее текущие задачи… Она должна быть готова к нападению мирового фашизма, и должна быть готова, в свою очередь, нанести ему смертельный удар разрушением основ Версальского мира и установлением Всеевропейского Союза Советских Социалистических Республик»24.
Ссылаясь на решения VI конгресса Коминтерна, он отстаивал правомочность ведения «войн социализма против империализма» и «оборону национальных революций и государств с пролетарской диктатурой». По мнению Тухачевского, решение вопроса о немедленном ведении революционной войны зависит исключительно от «материальных условий осуществимости этого и интересов социалистической революции, которая уже началась»25. Как он считал, «действительно революционной войной в настоящий момент была бы война социалистической республики… с одобренной со стороны социалистической армии целью – свержение буржуазии в других странах»26.
В выступлении на VII Всебелорусском съезде Советов, проходившем в Минске в мае 1925 года, Тухачевский не обошелся и без антипольской риторики: «Крестьяне Белоруссии, угнетенные польскими помещиками, волнуются, и, конечно, придет тот час, когда они этих помещиков сбросят. Красная Армия понимает, что эта задача является для нас самой желанной, многожданной… Мы уверены, и вся Красная Армия уверена в том, что наш Советский Союз, и в первую очередь Советская Белоруссия, послужит тем оплотом, от которого пойдут волны революции по всей Европе… Красная Армия с оружием в руках сумеет не только отразить, но и повалить капиталистические страны… Да здравствует Советская зарубежная Белоруссия! Да здравствует мировая революция!»27
Обозначив общий военно-политический курс и настроения армии, Тухачевский затем обосновал ее боевую готовность. «…В техническом отношении мы в значительной мере сравнялись и достигли западноевропейских государств… – заявлял он. – Успехи в области пехоты, в области артиллерии… определяют возможность ее участия в самых жестоких и самых сильных столкновениях с нашими западными соседями… Танки мы имеем хорошие и в этом отношении можем состязаться с нашими соседями. Конница наша является сейчас лучшей конницей в мире… Наша авиация является одним из самых блестящих родов войск… Ни у одного из наших соседей нет такой подготовленной, блестящей, смелой и боеспособной авиации»28. И, заключая, прямо требовал: «Нам нужно только, чтобы советское правительство Белоруссии поставило в порядок своего дня вопрос о войне»29.
С 1924 года Тухачевский принимал активное участие в проведении военной реформы, руководимой М.В. Фрунзе – предреввоенсовета СССР, наркомом по военным и морским делам. Она предусматривала сокращение численности армии, введение принципа единоначалия, реорганизацию военного аппарата и политического управления Красной Армии, сочетание в структуре Вооруженных сил постоянной армии и террито-риальных-милиционных формирований. (Военная доктрина, разработанная Фрунзе, строилась на применении постулатов марксизма к военной теории и отводила особое место в армии политическим отделам и коммунистическим ячейкам.) В январе 1925 года, вновь вернувшись в Смоленск – на должность командующего Западным военным округом, он стал членом комиссии по пересмотру стратегических планов государства и разработке нового положения о Военно-воздушных силах. В докладной записке Реввоенсовету СССР от 15 января 1925 года Тухачевский предложил образовать в составе Штаба РККА Управление по исследованию и использованию опыта войн, объединив в нем вопросы, связанные с военно-научной работой в Вооруженных силах. Это предложение получило одобрение, и 10 февраля М.В. Фрунзе подписал приказ о создании соответствующего управления30. Затем Тухачевского включили в состав президиума Комиссии по изучению опыта Гражданской войны. 30 ноября его избрали председателем правления Объединенного военно-научного общества31.
В конце октября 1925 года ушел из жизни Фрунзе. Новым председателем РВС СССР и наркомом по военным и морским делам стал Ворошилов, начальником Штаба РККА в ноябре – Тухачевский. Должностные обязанности Тухачевского как начальника Штаба РККА, практически сразу после назначения, начали постепенно, но неуклонно сужаться. 13 ноября 1925 года из структуры Штаба РККА были выведены Инспекторат и Управление боевой подготовки – именно те структурные элементы, за включение которых в его состав Тухачевский вел острые дискуссии в 1924 году с оппонентами, особенно с А.И. Егоровым. Вскоре де-факто из подчинения Тухачевского изъяли и Разведывательное управление.
31 января 1926 года в докладе наркому Тухачевский возмущался: «Штаб РККА не может вести разработки планов войны, не имея возможности углубиться в разведку возможных противников и изучить их подготовку к войне по первоисточникам. В этих условиях Штаб и в первую очередь его начальник, ведя нашу подготовку к войне, не может отвечать за соответствие ее предстоящим задачам… Если, например, Штаб РККА подготовит наше стратегическое развертывание ошибочно, если все преимущества перейдут на сторону противника, то мы рискуем величайшими поражениями… Естественно, всех собак будут вешать на Штаб РККА, но по существу, при настоящих условиях, он не может нести за это полной ответственности»32.
Он предлагал:
«…Прошу установить подчинение Разведупра по вопросам агентуры
